Даниэль с тоской обернулась на затылок неподвижного «дьявола». Компания этого странного типа не от мира сего казалась сейчас более приятной, чем неизбежное рандеву с папочкой. Она даже начала находить извращенную прелесть в этом общении. Обычно основной удар принимал на себя Гаспар, а им с Эндерном оставалось лишь поддакивать и виновато клонить головы. Даниэль не представляла, как отчитываться без менталиста…
Чародейку вдруг посетила еще одна странная мысль. Даниэль протянула к полиморфу ладонь. Эндерн инстинктивно откинул голову назад. Даниэль воспользовалась его растерянностью и выхватила из руки надкушенное яблоко.
— Подожди минуту, — сказала чародейка, изучая яблоко и примеряясь к нему с ненадкушенной стороны.
Даниэль подмигнула и вернулась к «дьяволу», встала перед ним, обняв себя под грудью. Смотрела, но так и не добилась ответного внимания — «дьявол» бесцельно смотрел сквозь нее. Чародейка надкусила яблоко и поморщилась, едва не захлебываясь слюной — оно оказалось чересчур кислым.
— Сейчас решится твоя судьба, — сказала Даниэль равнодушно. — Ничего, — она сделала паузу, — не хочешь сказать на прощанье?
— Нет.
— Как знаешь, — пожала плечами Даниэль, взглянула на стоявшего в дверях Эндерна, развернулась и шагнула к стене.
А затем сделала самое банальное и предсказуемо непредсказуемое, что только возможно вообще сделать: повернулась вновь со всей резкостью и быстротой, на которую только была сейчас способна, швыряя огрызок в равнодушную физиономию.
Огрызок завис в дюйме от носа «дьявола» и не подумал ни упасть, ни продолжить движение.
Чародейка шагнула в сторону на одеревеневших ногах и осторожно попятилась к двери, не сводя глаз с затылка «дьявола». Пятилась, пока не столкнулась с Эндерном.
— Это че такое было? — спросил он.
Даниэль молча вытолкала полиморфа из подвала и трясущимися пальцами повернула ключ в замочной скважине.
II
— Дети мои, я ценю ваше усердие, — дослушав рапорт, сказал Паук механическим голосом вокса, — но это последний раз, когда я терплю вашу самодеятельность. Я плачу вам за то, чтобы вы
— Он выберется! — упрямо возразила Даниэль и стушевалась, едва Паук перевел на нее взгляд.
— Тем хуже для него, — проговорил он с неприятной ухмылкой на полупрозрачном лице. — Из вашей троицы только у него комплексы на почве профессиональной деформации, которые постоянно толкают его на подвиги, о которых никто не просил.
— Нет, мы вписались все втроем.
Даниэль дрогнула, обернувшись на Эндерна, который стоял возле одного из верстаков мастерской Механика. Оборотень был напряжен, но говорил уверенно и твердо.