Филин заложил крутой вираж и влетел в окно, выставив когти. Вытянулся в поджарую человеческую фигуру, мягко опустился на стол, зазвенев посудой. Прежде чем оба присутствующих сообразили, что произошло, Эндерн хлестко пнул носком ботинка своего обидчика в челюсть, направляя в типа в шляпе левую руку и разгибая ладонь. Щелкнула пружина, стреляя ножом тому в горло. А Эндерн спрыгнул со стола на типа с наколками на пальцах, с грохотом повалил на пол и завернул ему голову. Вскинул правую руку, из рукава которой выскочил нож, перехватил его и с короткого замаха глубоко всадил в основание шеи.
Кто-то выругался. Раздался звон бьющегося об пол стекла. Эндерн поднял голову — в дверях стоял лысоватый мужик и вытягивал из-за пояса пистолет. У его ног среди осколков бутылки разливалась красная лужа.
Эндерн зло сверкнул из-под кустистых бровей желтыми глазами, вскочил с тела убитого, но лысый достал пистолет и выстрелил, держа его обеими руками. Хлопок выстрела оглушил, комнату заволокло пороховым дымом, но бандит все равно не услышал бы бесшумно пронесшегося под потолком филина. Лысый пораженно вскрикнул, отступил в коридор. Птица нырнула в дверной проем, коснулась чужого плеча крылом, которое приняло форму человеческой ладони. Эндерн оперся о лысого, перемахнул через него, крепко придушил сзади левой рукой и выгнул ладонь правой. Последний нож прыгнул в пальцы, и оборотень вонзил его лысому в печень, прокручивая и толчками вгоняя все глубже, пока бандит не обмяк.
Внизу уже кто-то стрелял. Тонко визжала девчонка. Гремели ножки стульев по полу. Кто-то вопил.
Эндерн выдернул нож, бросил труп и побежал по коридору до лестницы, спустился по ней за два шага и понял, что торопиться в общем-то было и незачем.
Неподалеку от входной двери у квадратной деревянной колонны стоял один из бандитов. Вернее сказать, висел, пришпиленный к ней ножом. Голова свесилась набок, язык вывалился, на пол обильно текла кровь из пробитого насквозь горла. Девчонка уже не визжала, а тихо плакала, уткнувшись в грудь обнимающего ее старика. Сигиец стоял у края стола и, согнув второго бандита в многозначительной позе, вдавливал физиономией в крышку. Правая рука была прижата туловищем, левую прижимал сигиец. Бандит брыкался, глухо рычал и матерился в стол, вокруг которого еще катались пустые винные бутылки.
— Ты че, блаженный, удумал? Трахнуть его? — скрестив руки на груди, спросил Эндерн.
Сигиец коротко взглянул в ответ серебряными бельмами и наклонился к бандиту, вывернув ему голову.
— Кто вы и что здесь делаете?
Бандит засопел, сдувая проступающую на губах слюну.
— А тебя ебет⁈
Сигиец взял его за волосы, приподнял голову и хорошо приложил о столешницу. Бандит издал звук, похожий на рев раненого оленя и скрип несмазанных петель деревянных ворот. Сигиец дождался, пока тот стихнет, глянул в сторону кухни и протянул руку. Среди подвешенных у плиты кухонных приборов дрогнул крупный столовый нож для резки мяса, сорвался с петли и метнулся сигийцу в ладонь. Тот перехватил руку бандита в запястье и приставил лезвие к мизинцу.
— Кто вы и что здесь делаете? — равнодушно спросил он.
— Винище жрем! Запрещено⁈ — брызжа слюной, гнусаво огрызнулся бандит.
Сигиец надавил на нож. На какой-то миг стало очень тихо. Эндерн понял, что произошло, только тогда, когда бандит заорал во всю глотку, глядя на собственный мизинец, отделенный от кисти. Оборотень брезгливо сморщился и отвернулся. Пугающий визг и вопли трясли стены «Спящей сельди» недолго. Их сменили отчаянные стоны раненого, затем всхлипы.
Сигиец снова придавил руку бандита к покрытой кровью столешнице и приставил нож к безымянному пальцу.
— Кто вы и что здесь делаете? — механически повторил он.
— Хуй… — выдавил из себя побагровевший бандит, — те за щеку!
Сигиец механически надавил на нож еще раз.
Пытаемый вопил дольше и отчаяннее, чем до того. Когда затих, жадно хватая ртом воздух, сигиец наклонился к нему и сказал:
— У тебя еще три попытки солгать или проигнорировать вопрос. Затем перейду к кисти. Ты достаточно крепок физически, тебя хватит до локтя. С другой стороны, — сказал сигиец, чуть подумав, — неразумно тратить время.
Сигиец воткнул окровавленный нож в столешницу, резко перевернул одуревшего от боли и страха бандита и взял его за горло. Тот почти не сопротивлялся, лишь глотал слюну и боролся с льющимися рекой слезами из глаз. Сигиец вновь протянул к кухне руку. С петли сорвался угрожающего вида мясницкий топор.
— Ждем! — простонал бандит, едва острая кромка коснулась его изуродованной руки, из обрубков пальцев которой обильно текла кровь. — Ждем какого-то мудака, хакира… и бабу…
— Зачем?
— Велели забрать все, что у них на кармане будет… бумаги какие-то… или еще какая срань…