Выйти куда-либо в тот день, правда, так и не получилось. Не из-за запретов, из-за слабости. Нога работала отлично, даром что адски чесалась, но попытка подняться с койки давалась с трудом, как будто на его плечах, как на лошади, сидел кавалерист в чешуйчатом панцире, шлеме и поножах, а при ходьбе одолевало головокружение. Врезавшись во внезапно бросившийся ему навстречу дверной косяк, Кель’рин решил от прогулок пока воздержаться и весь день провалялся в комнате.
Побеспокоили его лишь двое, слуга с ужином и Нарин’нэ, ласково поинтересовавшаяся самочувствием раненного и пообещавшая, что головокружение завтра непременно пройдет, а дня через два-три он вновь будет полон сил. Этот невинный визит пробудил в нём что-то странное. После ухода девушки Кель’рин не менее семи раз всеми доступными ему способами проверил,
На следующее утро, сразу после завтрака, отдых кончился.
— Ваша Мудрость, Его Могущество требует вас к себе, в малый зал для приёмов. Приходите, как только будете готовы! — с поклоном сообщил слуга и удалился.
Рассудив, что «как только будете готовы» означает, что идти нужно, разумеется, немедленно, но можно не бежать, Кель’рин торопливо натянул выкрашенные в цвет своей роты куртку, штаны и сапоги. Предполагая, что на предстоящей встрече полное снаряжение едва ли понадобится, но помня слова Лан’нау о том, что хороший гвардеец даже в постели с женщиной одной рукой обнимает своё оружие, он надел только перевязь с мечом, повесил на шею гвардейский медальон и отправился в путь.
Несмотря на прошедшие после взятия города дни, дворец наместника всё ещё не оправился от штурма. То тут, то там встречались выбитые окна и изломанная мебель, многие двери хранили следы топоров, а то и вовсе отсутствовали. Пару раз попалось даже нечто, похожее на высохшие лужи крови.
— Убраться что ли некому⁈ — пробормотал Кель’рин, спотыкаясь о сорванный со стены и истоптанный десятками сапог гобелен. А ведь действительно, видимо, некому! Наверху он не встретил никого, кроме пары воинов у лестницы. Большая часть работавших здесь при прежнем хозяине слуг, скорее всего, разбежалась, боясь попасть под горячую руку победителей, а наймом новых никто не озаботился.
На первом этаже было гораздо чище и оживлённее, всяческий хлам перестал попадаться под ноги, кругом сновали занятые какими-то делами люди, а перед желтеющей свежеоструганными досками дверью малой приемной стояла стража. Караульные при его приближении уставно хлопнули кулаками по пластинам нагрудников. Получив ответное приветствие, они в грубоватых, но искренних выражениях порадовались, что брат-гвардеец наконец избавлен от пребывания в подвале, после чего сообщили, что ему следует немедленно предстать перед регентом.
Зрелище, открывшееся Кель’рину, когда он переступил порог малой приемной было… Неожиданным. Стоявшие раньше посреди внушительных размеров помещения (некто, назвавший этот зал «малым», имел свои представления о масштабе) роскошный резной стол со стульями были задвинуты в угол, а на освобожденном таким образом месте Тай’нин, или его двойник, или кто он там на самом деле, упражнялся в фехтовании на длинных мечах с капитаном Оргрангом из Зелёной роты гвардии. Скорее ощутив, чем увидев, нового посетителя, он жестом оборвал поединок и повернулся навстречу. Сама же Её Могущество обнаружилась в кресле у дальней стены в компании гвардейцев.
— Госпожа регент! — приложил Кель’рин сжатый кулак к левой стороне груди. Спасибо Владыке за эту привилегию, существующую, наверное, с самого основания Державы, — дозволение воинам приветствовать повелителя страны просто как своего командира, без поклонов и преклонения колен. Жест благодарности тем, чьи мечи когда-то превратили военачальника на службе у маленькой торговой республики в одного из сильнейших монархов мира.