— Это моя сестра. Это Алиша.
Дэниел забрал у неё фотографию, чтобы посмотреть на изображение.
Долю секунды спустя София была на ногах. Она рывком открыла кухонный ящик, порылась в нём и вытащила свой телефон. Она расхаживала по комнате, прижимая телефон к уху.
— Возьми трубку, — строго сказала она. — Давай же!
— Что ты делаешь?
— А что, по-твоему, я делаю?
Дэниел попытался выхватить у неё телефон.
— Ты знаешь правила, Фия — никаких контактов с посторонними. Это даже не собственность Альянса. Ты знаешь, чем рискуешь…
— К чёрту правила! — рявкнула София, отталкивая его назад. Она запустила пальцы в свои растрепанные волосы. — Если кто-то из них прикоснулся к ней… — пробормотала она, отключаясь от предварительно записанного сообщения в третий раз, прежде чем позвонить снова. — Алиша, это я, — сказала она в трубку автоответчика. — Позвони мне, как только получишь это сообщение. Немедленно, ты меня слышишь?
Она отключилась и набрала их домашний номер.
— Ты вступила в контакт. Фия, это неприемлемо.
София расхаживала взад-вперёд, пока звонила по телефону.
— Что-то не так, — сказала она. — Лейла всегда отвечает.
Когда раздался монотонный гудок, она откинулась на спинку сиденья.
— Ну же, Лей, где ты?
— Фия, когда ты вступала, ты подписывалась на то, чтобы разорвать все связи. Вот как это работает.
— Возьми трубку! — прошипела она.
Но когда Лейла не ответила, она отключилась, и её рука безвольно упала на стол.
— Фия! — рявкнул Дэниел.
— Нет, Дэниел!
Она резко положила фотографию перед ним, нажимая пальцем на изображение своей младшей сестры.
— Это моя сестра. Моя младшая сестра… прямо здесь, в Блэкторне, с самыми гребаными вампирами со времён Кейна Мэллоя, так что не ссылайся на правила при мне!
— А теперь что удумала? — спросил он, когда она направилась к гардеробу.
Она стянула с себя халат и достала футболку, чёрный свитер и военные штаны.
— Ты собираешься куда-то пойти?
— Совершенно верно, я ухожу.
Одеваясь, она сунула телефон в карман брюк.
— Куда?
Она встретила его встревоженный взгляд.
— А ты как думаешь, куда?
Он схватил её за руку, когда она проносилась мимо него.
— Ни за что. Ты не вернёшься в этот клуб.
— Рассвет наступит в ближайшие пару часов. Моя младшая сестра сейчас в этом клубе. И я собираюсь заполучить её.
— Разве ты не слышала, что сказала Эбби? Она велела тебе залечь на дно. Фия, это может поставить под угрозу всю операцию. Это, чёрт возьми, наверняка поставит под угрозу твоё место в операции.
— Я больше никого не впутываю.
Дэниел захлопнул дверь, как только она её открыла.
— Ты знаешь лучше, что это.
— Что я знаю, так это то, что моя сестра в беде.
Дэниел потащил её обратно к столу и снова взял в руки фотографию Алиши.
— Она прекрасно выглядит, — сказал он с нажимом. — Пока мы разговариваем, она, вероятно, уже на пути домой. Ты врываешься туда и можешь пустить всё дело коту под хвост. Хоть раз в жизни подумай о том, что ты делаешь. Дай этому ещё двадцать четыре часа. Дай этому время, пока мы не получим более чёткую картину.
— У Алиши может не быть двадцати четырех часов. Я иду в клуб, — сказала она. — И я забираю её оттуда. Сейчас же.
ГЛАВА 9
София открыла глаза и увидела шафрановые оттенки заходящего солнца, перевернулась на спину и обнаружила, что Джаск ушёл.
Она откинула пуховое одеяло и подошла к окну, доски пола были тёплыми от послеполуденного света.
Джаск был на лужайке, одетый в толстовку и спортивные штаны. Он пробегал по лужайке, спиной к ней, ветерок развевал его волосы.
Она обхватила руками шею, свернулась калачиком на подоконнике и стала наблюдать за ним.
Он опустился, чтобы отжаться, она насчитала двадцать раз, прежде чем он снова поднялся и возобновил свой бег. Но на этот раз он пробежал всего половину дистанции, прежде чем остановился, чтобы расстегнуть молнию на своей толстовке и сорвать её, обнажив чёрную майку, облегающую каждый изгиб его торса.
Она присвистнула со вздохом, испытав боль разочарования, а затем прилив смущения из-за того, как она вела себя несколько часов назад.
И чувство смущения только усилилось, когда она увидела, как маленькая девочку бежит к нему. Она была хорошенькой крошкой с длинными светлыми локонами, которые слишком сильно напоминали женщину, которую она видела в столовой… женщину, которая сейчас приближалась к Джаску с другой стороны лужайки.
Джаск наклонился вперёд и, подхватив ребёнка, с лёгкостью поднял его на руки, каждый мускул напрягся, когда он поднял её над головой. Маленькая девочка истерически хихикала, когда он, поддерживая её за плечи и лодыжки, без усилий поднимал и опускал, как будто занимался тяжёлой атлетикой.
Светловолосая женщина тоже засмеялась. Её волосы развевал послеполуденный бриз. И когда она поравнялась, Джаск опустил ребёнка обратно на землю только для того, чтобы обнять блондинку за плечи и нежно поцеловать её в висок, а ребёнок снова ускакал прочь.
Она никогда по-настоящему не задумывалась об этом раньше — иметь семью. Но осознание того, что теперь она серрин, болезненно укололо. Семья теперь никогда не будет возможна, её серринность делала её бесплодной. Она ещё не была уверена, что это имеет значение. Но она всё равно никогда не представляла, что у неё будут дети. Лейла была олицетворением матери. Алиша бы приютилась где-нибудь с каким-нибудь любящим партнером и, вероятно, в равной степени завела бы целый выводок своих идиллических мини-её.
Ещё до своей серринности Софи всегда знала, что всё равно никогда не станет достаточно взрослой, чтобы иметь детей. Она бы продолжала оставаться безответственной тётей, вечно отправляющейся в свои приключения. Если она когда-нибудь проживёт достаточно долго, чтобы увидеть своих племянниц. Если Лейла и Алиша проживут достаточно долго, чтобы родить их.
Теперь, наблюдая за Джаском с ребёнком и его парой, она чувствовала себя ещё большей чужачкой, чем когда-либо. Альянс утверждал, что представители третьего вида были причудой природы, но, стоя у окна и глядя наружу, она только лишь убедилась в том, во что всегда верила — что именно она была уродом.
Альянс приложил к этому руку. Дело было не просто в том, чтобы уметь что-то делать; дело было в том, чтобы быть частью чего-то. И эта потребность лишь усилилась, когда она увидела перед собой сообщество. Замкнутое сообщество, столь же самодостаточное и взаимозависимое, каким оно казалось внешнему миру.
Ликаны, возможно, и были малочисленным видом, но они были очень сплочёнными. Это то, что сделало их такими могущественными. Такими непроницаемыми. И было нелегко держать под контролем дикий вид — их насчитывалось более двухсот. Но под руководством Джаска, с его политикой абсолютной нетерпимости, они справились. И, казалось, справились неплохо.
Она наблюдала, как маленькая девочка подбежала к Корбину, который спускался по ступенькам, чтобы присоединиться к ним. Он укачал её в своих объятиях, а затем осыпал поцелуями.
Они явно были близки, Джаск и Корбин. Восхитительно. Оба всегда прикрывали друг друга.
Хотя она, возможно, и подколола Джаска по поводу его решения раскрыть правду о подставе ОКТВ, даже она знала, что он поступил правильно. Он сделал то, то ему представлялось единственно возможным, когда виновные в жестоком убийстве Араны Мэллой были осуждены — особенно когда предполагаемая связь Кейтлин Пэриш с Кейном поставила обвинения под сомнение. Джаск сделал то, что было правильно для его стаи, чтобы обеспечить свободу двум своим.