— Так ты же не на поплавок один и тот же пялишься. Пейзажи вокруг, люди, движуха. Пассажиров еще можно взять, потрепаться в дороге, пивка попить. Костры, походная жизнь, разбойники, засады — сплошное приключение!
Мне вдруг очень захотелось стать грузоперевозчиком.
— Эх, краля-то на север поехала, я надеялся, что она в Разбориху развернется, перетерли бы с ней, подсадили тебя на ее телегу. Что-то стремно тебя одного такого хилого оставлять.
— Может, я с тобой пойду?
— Что тебе там делать? Там меня индивидуальными заданиями обвешивать сейчас будут, тебя, может, и не пустят на какие-то этапы, подземелье точно сольно надо будет проходить, а повезет — так и не одно. Тебе в Разборихе свой квест надо начать, найти наставника.
— Жаль, — искренне сказал я. Расставаться с Акимычем не хотелось совершенно.
«Акимыч 999 Крутой предлагает вам дружбу.»
На личной панели засветилась новая вкладка «Друзья»,
— И вот еще.
'Акимыч протянул мне ладонь, на которой лежал золотой кругляш.
— Не надо!
— Надо! Тебе жратвы в дорогу купить нужно, одеяло какое-нибудь, огниво, ночевать же по дороге с твоими скоростями придется, а ночи тут и в мае холодные. Север же. Бери! Если такой гордый — потом пришлешь, как разбогатеешь.
— А долго ты будешь на квесте?
— Кто знает? Может, за несколько дней управлюсь, может, — пара недель. Я же в будни редко играю: работа, девушка… раз-другой захожу на три часа по вечерам. Вот суббота — вся моя, с этим у меня строго! Ну, бывай, братан!
И маленький Акимыч бодро потопал по тропинке к лесу, я же остался один.
В лабазе продавалась провизия и простенькая утварь. После долгих размышлений я выбросил из мешка копытень и булыжник и положил туда две буханки хлеба, кусок мокрого сыра, завернутый в лист лопуха, большую бутылку кваса (5 серебра, однако, но бутылка сама по себе пригодится) и десять штук некой пареной репы, которая была самым дешевым продуктом в лабазе и вся, как и хлеб, влезла в одну ячейку. Вместе с ножом и ромашкой занято оказалось семь ячеек из восьми. Я с сожалением отвернулся от одеяла (20 серебра) и «малого походного набора кулинара» (20 серебра за небольшой чугунный котелок с поварешкой и с крышкой, которая могла служить одновременно сковородкой).) В мешочке осталось вполне прилично денег — 90 серебра и 26 грошей.
У соломенного чучела я надолго задержался. Очень хотелось купить какой-нибудь предмет, который давал бы плюс к силе, хоть единичку, но все продаваемые вещи имели лишь добавку к броне или урону, если речь об оружии, только сапоги давали плюсик с скорости. Зато «драный мешок» присутствовал и стоил всего 60 серебра, а не 90, как в форте.
Я вернулся в лабаз, где продавец скучал, пялясь в окно, затянутое мутной пленкой в странных разводах. Наверное, тот самый «бычий пузырь», про которые пишут в исторических романах.
— Простите пожалуйста, а вы случайно — не знаете, человек может носить две сумки сразу?
Продавец пожевал висячий ус и уставился в потолок.
— Человек вообще многое может вынести. Такова наша доля.
Я решил счесть это утвердительным ответом, вернулся к чучелу и стал обладателем еще одного мешка, который, к счастью, прицепился куда-то в районе пояса столь же легко, как предыдущий, став невидимым и расширив мой инвентарь еще на восемь ячеек.
А оставшиеся серебряные монеты я потратил у чучела на нормальную короткую рубаху и штаны без каких-либо параметров. Конечно, это было совершенно неразумно, но мне уже смертельно хотелось избавиться от рекрутского платья, может, в нем и прохладнее, и проветривает всюду, но я и в больницах сорочки ненавидел, была хоть малейшая возможность — натягивал любимый спортивный костюм. Платье в лабазе купить отказались, поэтому я свернул его и сунул в мешок. Буду укутываться им ночью.
С двадцатью шестью грошами и большими надеждами я и выдвинулся в странствие к Разборихе.