— Тьфу! — с отвращением сплюнул я, обхватив когтями подошву обуви.
Я планировал перелететь через ботинок, а не ловить его в полете. Чувствовали себя когда-нибудь футбольным мячиком? Я, например, до сих пор ни разу. Спасибо придурку, у которого даже движения невозможно предугадать!
— А-а-а-а! — панически заорал парень, от неловкого пинка резко падая навзничь вместе со мной, вцепившимся ему в стопу, — А-а-а-а!
С садисткой ухмылкой злобного доктора, я кольнул его в области щиколотки, вкатив солидную дозу яда. Бегемотика хватило бы успокоить… небольшого такого. Но бегемотика!
Сразу снотворное, правда, не подействовало. Всё же, это не был нервнопаралитический состав, от которого этот тип скорее отъехал бы на тот свет, чем пошел спатьки.
Придурок продолжал орать, как оглашенный, и лягался ногами. Не предусмотрев от судьбы этакого фортеля, я словил удар другой ногой и отправился в полет. Всё же, размеры решали многое. Уклоняться от столь крупногабаритной вещи как ботинок, в облике крысы было сложновато.
— Муд…ак! — я закончил словосочетание, уже сползая по стенке в противоположной стороне кухни. Я был особенно зол ещё оттого, что бежать к нему сейчас смысла не было. Он скоро уснет, и как я буду его душевно пинать, даже не почувствует. Не повезло. Мне, в смысле, не повезло.
Против моих ожиданий, этот тип даже умудрился встать! С трясущимися ногами и ошалелым взглядом, он метнулся к кухонному столу и…
И я тут же понял, что проглядел в углу комнаты слона — в облике двуствольного ружья, которое тут же оказалось наставлено на меня.
— …ть! — емко выразился я, рефлекторно выпрямляясь на задних лапах, напротив стены. Ну вот, кстати, меня и к стенке поставили, под расстрел. Быстро с этим тут на Земле, оказывается.
Парень слегка зашатался под действием снотворного. Ствол его ружья повело, но усилием воли он заставил себя вновь взять меня на прицел.
— Мужик, ну чего ты на крысу-то с ружьём пошел? Патроны бы пожалел! — эта фраза буквально вертелась у меня на языке, но озвучил её, всё же, не я.
Повернув голову, я увидел стоящего на входе в кухню, долговязого парня в чёрном кожаном пальто. Лет двадцати, может даже меньше, с обильно усыпанным подростковыми угрями носом. Он оглядел композицию и расстановку сил. Поправил небрежно натянутую на голове серую вязаную шапочку с помпоном, и ухмыльнулся.
— Чё, Катюха всё? — ржанул тип, увидев лежащее на полу тело, — А быстро вы управились, ах-ха-ха. Я даже курнуть не успел.
Ружьё в руках моего противника опять повело, и он колоссальными усилиями вновь заставил его вернуться на место. Трясущимися ладонями он потянулся к спусковому крючку, но я уже видел — не выйдет выстрела. Слишком развезло его от снотворного, неудачника. И как ещё на ногах держится?
— Кирюха, ну чего молчишь, а? — возмутился долговязый, — Человеческим языком тебе говорю, братан: ты либо веник бери, либо пушку с предохранителя сними, аха-ха! Вот же, чучело. Блин, связался я с вами.
Парень с ружьём собрал глаза в кучу, сфокусировав взгляд в нужном месте. Но на большее его уже не хватило. Потянувшись рукой к предохранителю, он сам не заметил, как его туловище стало кренить вперед и вниз. Уже спустя секунду, он с грохотом растянулся на кухонном полу.
— Ну, трындец они барышни кисейные, — вырвалось при этом у долговязого. Замешкавшись, он перевел на меня полный подозрения взгляд, — А ты чё стоишь, смотришь? Крыса нафиг?
— Сам ты крыса, — возмутился я вслух, — Повежливее выражайся?
За неимением более вменяемого кандидата для переговоров, мне оставалось общаться только с тем, кто стоял на ногах. Им, к сожалению, был прыщавый. Лично я предпочел бы блондинку, без придурков в довесок. Но кто меня спрашивал?
Некоторое время долговязый стоял, открывая и закрывая рот. Наконец, он сфокусировал на мне взгляд, ещё более подозрительный, нежели ранее.
Это был мой максимум, как недоученного психолога, к сожалению — разглядеть в его, резко ставших непроницаемыми, черных глазах какой-то лихорадочный мыслительный труд. Я ведь даже практику психолога не проходил никакую: апокалипсис оставил меня без лицензии, а без неё я был вынужден просить клиентов вместо денег, рассчитываться со мной по-другому.
Немногие соглашались. Девушки, так вообще убегали или пытались меня убить. Бедный же я, бедный.
— Чё смотришь? — передразнил я его, — Человек, нафиг. Крыса говорящего никогда раньше не видел, что ли?