Куда опаснее был яд, который я тут же впрыснул чудовищу в кровоток. В считанные мгновения распространившись по всему организму, он сначала заставил гончую ощутить страшную слабость. Под собственным весом, я буквально выпал из её разжавшейся пасти. В следующую секунду мёртвое тело гончей придавило меня к мёрзлой земле.
Взметнувшись в воздух, я рывком восстановил равновесие и огляделся. Так и хотелось грязно выругаться, когда я увидел ничуть не поредевшую стаю, продолжающую преследовать девчонку. Похоже, никто из гончих не пожелал помогать товарке в её драке с метаморфом. В итоге, сейчас я лицезрел только стремительно удаляющиеся от меня хвосты гончих, что для Кати ничего хорошего не означало.
— Поглощай биоматерию, быстро! — решительно скомандовала мне Нора, — Напрямую!
Продолжая ругаться на чём свет стоит, я схватился за тело гончей, подтягивая его к себе. Один раз напрямую поглотив крысу, я ещё раз проворачивать такие фокусы на Земле желанием не горел. Ощущения от предыдущего опыта были просто неописуемые. Увы, сейчас у меня не было другого выбора.
Когда я потянулся за пределы собственного тела сознанием, бедная на магическую энергию атмосфера родной планеты встретила меня с распростёртыми объятиями, словно не могла дождаться, когда же ей вновь удастся побаловать склонного к мазохизму метаморфа. Гостеприимно разлив на моём пути целую ванночку соляной кислоты, она купала в нём моё сознание всё то время, пока я захватывал ещё живые клетки чудовища. Они задыхались без доступа к кислороду и медленно угасали, лишённые питательных веществ и руководящих импульсов из мозга энтропийной гончей.
Спустя несколько секунд, показавшихся мне вечностью, я открыл свои новые глаза и коротко моргнул, приноравливаясь к чёрно-белому ночному зрению. У меня не было времени, чтобы осматривать свой новый облик. Тем более, что он выглядел сейчас почти столь же сюрреалистично, как и тогда, когда я застрял в теле той крысы, головой в пищеводе. Моё слизнеобразное, недоделанное старое тело повисло на спине гончей, словно уродливый всадник.
Я продолжал изменяться, словно по инерции. Щупальца наливались массой и силой, обрастали прочными чешуйками. Их кончики стали внешне неотличимы от челюстей пиявки, с кольцеобразными рядами острых зубов, готовых впиться мёртвой хваткой хоть в корабельную древесину. До человеческого облика мне теперь было ещё дальше, чем до него же — австралопитекам. У последних, хотя бы, хвоста уже не было.
Зато у меня было теперь целых восемь конечностей, причём нижние четыре были беговыми и некогда принадлежали гончей. Умели ли они быстро разгоняться — вопрос риторический.
— На старт, внимание, марш! — буднично обронила Нора, когда я сорвался с места в карьер.
Не секрет, что одно и то же движение в исполнении метаморфа выходит гораздо зрелищней, чем в исполнении кого-либо ещё. Мышцы и сухожилия любого живого создания имеют естественные ограничители, не позволяя им сокращаться настолько резко и мощно, чтобы им повредить. Лишь в условиях сильнейшего стресса, эти ограничения иногда (и только иногда!) отступают, и тогда люди неожиданно обнаруживают себя на верхушке десятиметровой ели или ещё где, куда они в обычном состоянии бы никогда не забрались. Для существ с чудовищной регенерацией, обход подобных ограничений — обычно вопрос небольших волевых усилий.
Гончие и без этих ухищрений бегали быстрее, чем почти любое живое существо на Земле. Однако, когда облик гончей принял я, после чего побежал — это было как выход за пределы возможного для биологических систем. Мир в периферическом зрении обратился в сливающееся грязно-серое пятно многоэтажек и проносящихся мимо заснеженных улиц. Лёгкие силились вдохнуть в себя воздух — и не могли этого сделать: его потоки уносились прочь раньше, чем их было возможно ухватить ноздрями.
Я двигался, словно в застывшей серой пелене. Бьющий в лицо воздух казался шершавым, как наждачная бумага. Именно он стал для меня главной преградой и барьером. Словно выставленной ладонью, он неумолимо отталкивал меня назад, хотя на самом деле я в это время перемещался вперёд со скоростью выпущенной из ружья пули.
Когда я врезался в одну из гончих, то сначала этого даже не заметил, продолжая бежать вперёд. Тварь отлетела куда-то в сторону с переломанным хребтом, сбив с ног ещё одну. Я очнулся лишь тогда, когда вдруг обнаружил впереди себя лишь спину улепётывающей девчонки. Враги остались где-то далеко позади, что в первый момент меня несказанно изумило. Я всерьёз не мог разобраться, в чём дело и как это я оказался настолько впереди.