Глава 5
Удивительно, но за высокой травой обнаружился крошечный пруд, с тем самым одиноким деревом с другой стороны. Заросший, почти закрытый сушняком и корягами, с топким берегом. Раскуроченная крыша от нашей повозки воткнулась одним углом в эту трясину, и как раз под ней я и обнаружил торчащую ногу колдуньи.
Видимо, здесь где-то бил родник. Потому что, когда я утонул по щиколотку в топкой земле, у меня аж дыхание спёрло от лютого холода.
— Ну, здрасте, свет мочёный, — я отвалил крышу.
Колдунье крепко досталось. Мало того, что доской прилетело по голове, и серебристая шевелюра была измазана в крови, так и руки ещё были неестественно вывернуты назад. Так и не слетевшая цепь тянулась в пруд, и где-то там угадывалась торчащая жердь.
Она уткнулась лицом в трясину, и, вывернувшись, толком не могла даже вздохнуть, беспомощно надувая грязные пузыри. Воды, наверное, наглоталась на всю жизнь.
Разодранное в хлам платье открыло мне вид на идеальные ягодицы, покрытые синяками, и на миг я даже застыл, считывая ощущения в своём теле.
Я хочу женщину. Отец-Небо, я надеюсь, ты не всегда за мной смотришь-то?
Эти навязчивые мысли, словно у возбуждённого подростка с проклюнувшимися усами, уже начали надоедать. У меня были на эту колдунью совсем другие планы, а магия и секс слишком тесно связаны. Точнее, магия и выбор партнёра, поэтому здесь нельзя ошибиться.
Но, вполне может быть, покувыркаемся потом, когда она будет в более привлекательном виде…
Всеволод, ещё чуть-чуть, и она копыта откинет. И никакого «потом» уже не будет.
— Давай уже, голозадая, — я наклонился, схватил её за остатки платья на спине, потянул.
Треск разодранной ткани провозгласил мне, что одежды на несчастной не осталось, а её тело слишком сильно присосалась к топкой почве.
— Ух, расщелину мне в душу, — выругался я, наклоняясь и обхватывая её за талию.
Со смачным чавканьем трясина отпустила свою жертву. Чародейка показалась мне пушинкой, и я легко закинул её на плечо.
— Ах, — раздалось за моей спиной.
Нагло ухватив её за ягодицу, я потащил свою добычу к барду. Тот как раз только-только очнулся и стоял на четвереньках, мотая головой и пытаясь прийти в себя.
Тут из высокотравья вылез я, огромный бросский варвар с прекрасным ягодичным наплечником, и бард, подняв голову, замер.
— Ох, Сияновы сиськи! — он вытаращился, потом закатил глаза, и снова рухнул лбом об железную раму.
— Не сиськи, а задница, — усмехнулся я, сгружая свою ношу на землю.
Да, впечатлительного барда можно было понять — фигурка у чародейки что надо. Даже потёки грязи не мешали её разглядывать, а скорее придавали особого изыска.
Изящная шея, тонкие плечи, аккуратные небольшие груди со светлыми, почти незаметными сосками, плоский живот, выразительная талия… Бёдра немного худоваты, но худоба вообще присуща очень многим магам.
Синяки и неестественно вывернутые руки портили всю картину, и я, склонившись над девушкой, взялся за кандалы. Потянул, и браслеты, выплюнув в траву железные клёпки, разогнулись.