Наставник появился, когда Руслан уже прикидывал, где смёрзнуться до состояния парковой статуи: у не работающего уже фонтана или под фонарём у аллеи.
— Мёрзнешь? Завязывай! Пошли, покажу кое-что.
Оглушительно загремела музыка — Руслан чуть не подпрыгнул. Бьёрн поморщился, вытащил из нагрудного кармана куртки телефон.
— Ну!.. А, Лёха, здорово!.. Срочно? Могу… Я в горсаду. Не один… через десять минут? Мда, ладно-ладно.
Он сунул телефон обратно в карман и внимательно посмотрел на Руслана:
— Вот и заказ подвернулся.
— Прямо настоящий монстр?!
Бьёрн пожал плечами:
— Монстр. Или не монстр. Или вообще ничего. Не узнаю, пока не посмотрю. Что ты пыришься на меня, как верхоглаз на чернику? Идём к центральному входу — Лёха там нас встретит.
Руслан спросил:
— А Лёха — это кто?
На Лысую гору они так и не съездили: то Бьёрн был занят, то Руса родители привлекали к домашним делам, так что из себе подобных Руслан по-прежнему знал только наставника и Регину.
— Знакомый, — отмахнулся Бьёрн. — Из полиции. Так, слушай внимательно: счас поедем на место преступления. Ничего не трогай, ни с кем не разговаривай, от меня не отходи. Понял?
— Понял. Он как Антон Иваныч? Из “людей в чёрном”? — после разборок с техноспрутом Бьёрн объяснил, что “люди в чёрном” — это спецотдел, который курирует армию, тюрьмы и всякие государственные учреждения от школ до заводов “Росатома”.
— Не, Лёха из обычных. Поэтому повторяю: ни слова.
Руслан кивнул. Вот это да! Настоящее полицейское дело! Интересно, что случилось? Тут настроение у Руслана испортилось: ведь что бы ни произошло, если их вызвала полиция, значит, кто-то умер или пропал. Вряд ли монстры обокрали квартиру или попались на взятке.
У центрального входа к ним подошёл невзрачный лысеющий мужчина в сером полупальто и чёрных пыльных брюках.
— Здорово!
Они с Бьёрном обменялись рукопожатиями, затем наставник кивнул в сторону Руслана:
— Он со мной.
“Знакомый из полиции” глянул на Руслана, но руки не подал. Коротко кивнул, словно не зная, стоит ли. Бьёрн хмыкнул:
— Человек он, человек. Пошли уже!
И зашагал в сторону проспекта.
— Машина там, за автобусной остановкой, — махнул рукой направо новоприбывший.
Руслан покосился на Бьёрна: интересно, а “ни с кем не разговаривай” распространялось и на этого Лёху? На всякий случай будем думать, что да.
Машина оказалась изрядно забрызганной осенней грязью “тойотой”, когда-то белой, а сейчас полосато-пятнистой почти до самой крыши.
— На Сады поедем, — сказал Лёха, садясь в машину.
Сады — дачный посёлок минутах в двадцати езды от центра города. Огромные яблони, пруды и закаты в полнеба летом — когда Руслан был маленьким, родители снимали там дачу.
Бьёрн сел рядом с водителем, Руслан — позади Бьёрна. В салоне сильно пахло куревом и искусственным кокосом. Вокруг пластинки ароматизатора вился большой прозрачно-синий “комар”. На полу валялась пустая бутылка из-под минералки, на заднем сидении, застеленном клетчатым пледом, покрытым въевшимися пятнами, — помятый кожаный портфель, две пластиковые папки зелёного цвета и журнал с инопланетянином на обложке.
— Что там? — спросил Бьёрн, когда машина свернула с проспекта Победы на улицу Жукова.
— То ли массовое убийство, то ли несчастный случай, — мрачно ответил полицейский. — Двенадцать трупов. Я такого никогда не видел.
Он покачал головой. Бьёрн повернул голову и выжидательно уставился на знакомого.
Тот продолжил:
— Там ещё… это… ну…
Поймал в зеркале взгляд Руслана и спросил:
— Вы совершеннолетний, молодой человек?
Руслан кивнул. Почему-то захотелось прижать к себе сумку с тетрадями, ручками и мешочком с солью.
— В общем, незадолго до смерти покойные занимались сексом. Все, судя по всему. Все со всеми!
Бьёрн присвистнул.
— А что ваши говорят?
— Что пьяные купаться полезли. Нет, бутылок там изрядно валяется, но на двенадцать гуляющих не так чтобы много. Ну и чтоб все разом купаться в такую холодину полезли, а потом утонули — не верю! Потому тебе и позвонил.
— Молодец! — кивнул Бьёрн и молчал до самых Садов.
Алексей тоже молчал. Только когда “тойота” остановилась у высокого красного забора, сказал:
— Я тебя представлю как эксперта со стажёром.
Потянулся назад, протягивая руку:
— Я, кстати, Алексей Бабушкин.