Аверин на дух не переносил официальные визиты вежливости. Но положение обязывало. До награждения он должен был посетить огромное количество представителей столичной знати и выразить свое почтение. Даже к бабушкиному знакомцу, прочащему ему место в министерстве, и то пришлось зайти.
Вернувшись вечером от князя Кантемирова, Аверин с облегчением избавился от очередного выходного костюма, взял халат и направился в ванную.
— Вот, видишь. А ты говоришь, одежды много. Еще и не хватит. После награждения второй такой же тур.
— Когда награждение? Завтра? — спросил Кузя, помогая хозяину забраться в ванну.
— Да, — Аверин включил воду, смывая с себя ароматы духов, цветов, ароматических масел и благовоний. Увлечение Китаем в столице цвело буйным цветом. — Подай мне шампунь и сделай нормальный человеческий чай. А то меня уже тошнит. И подготовь церемониальное одеяние на завтра.
— Ага, — Кузя вручил ему шампунь и прикрыл дверь.
Аверин выбрался из ванны самостоятельно, опираясь на трость, и сразу направился в столовую. В гостинице, где они остановились, столовая была не очень большой, но зато с огромным окном, открывающим отличный вид на Иртыш. Река была покрыта льдом, но выглядела довольно внушительно.
Чай оказался комфортной температуры и крепости. Или Кузя научился чувствовать желания хозяина, или запомнил, какой именно чай он любит. Аверин вспомнил первый заваренный Кузей чифирь и улыбнулся. Так, надо проверить у дива задание. Тот должен был прочитать про основные реки Российской Империи.
— Кузя, — позвал он. Но див ничего не ответил.
— Кузя, — повторил Аверин и заволновался. Отставив чай, он взял трость и вышел в гостиную. И сразу увидел Кузю. Див разложил на диване завтрашний парадный костюм, по протоколу положенный кавалеру ордена Андрея Первозванного, и замер возле него, уставившись на вещи с таким восторгом, будто узрел самое прекрасное в своей жизни.
Нет, посмотреть и правда было на что. Изумрудно-зеленый бархатный плащ был подбит белой шелковой подкладкой, прилагающийся к нему воротник из серебряной парчи — украшен серебряными же шнурами с кистями. Сам старинного покроя камзол из белой парчи был обшит золотым позументом. В довершение ко всему этому великолепию прилагалась шляпа из черного бархата, с белыми и красными перьями и Андреевским крестом, сделанным из голубой шелковой ленты.
— Впечатляет? — сам Аверин смотрел на костюм с неподдельным ужасом.
— Ага… — Кузя, как завороженный, подошел к плащу и погладил бархат.
— Обалдеть… вы вот это всё завтра наденете?
— Именно. А тебе придется помочь мне со всей этой… красотой разобраться. Потому что я не очень понимаю, как вообще это носить.
Но Кузя не обращал на его слова никакого внимания.
— Вот бы вы каждый день так одевались, — восхищенно произнес он.
Аверин оглядел костюм.
— Штаны ужасно мятые после перевозки. Сходи за нашей горничной, пусть всё как следует отгладит. А потом расскажешь мне про реки.
— Ага, — согласился Кузя, — я вам расскажу про Амур. Он офигенный.
Аверин вернулся в столовую.
Через некоторое время появился Кузя. Он просунул голову в дверь и громким шепотом произнес:
— Гермес Аркадьевич… она это… плачет.
— Что значит «плачет»? — нахмурился Аверин.
— Ну, рыдает. Сидит в своей комнате, закрыла лицо руками и ревет.
— Ну отлично, — Аверин покачал головой, — а рыдать в нерабочее время она не может? Пойди и приведи ее сюда.
— А вдруг у нее что-то болит.
— Спроси. И если болит — пусть идет к врачу, а нам предоставят другую горничную.
Спустя пару минут Кузя снова вернулся:
— У нее ничего не болит. У нее просто случилась беда. Но она всё отгладит, не волнуйтесь. Уже пришла с утюгом. Так что? Мне рассказывать про Амур? Или вы не любите Китай? — див улыбнулся.