— Полно, Гермес Аркадьевич, я вас за этим и пригласил. Вы новый человек в моем окружении, и я надеюсь, сможете натолкнуть меня на новые интересные мысли. Впрочем, вы правы, хватит ходить вокруг да около. Как вы относитесь в мысли о том, чтобы остаться в столице? Мне очень нужны такие люди, как вы. Я обещаю вам хорошую придворную должность, на которой вы сполна сможете раскрыть свои способности.
— Благодарю вас, ваше величество. Но… насколько мне известно, ваш отец дружил с моим отцом, ведь так? — он посмотрел на императора и заметил, что в его взгляде что-то мелькнуло. Какая-то неуверенность, что ли. Но тут же на лице снова заиграла улыбка.
— Его величество император Владимир действительно дружил с графом Аркадием Авериным, вашим отцом. Я понял, о чем вы. Это не мешало вашему отцу заниматься исследованиями у себя в поместье вместо того, чтобы крутиться при дворе. Но вы — это совсем другое дело. Я ведь не предлагаю вам постоянно участвовать в придворных мероприятиях. Просто хотелось бы, чтобы вы были рядом в нужный момент.
— Нижайше прошу простить меня, — Аверин вздохнул, — если я вам понадоблюсь, я немедленно вылечу первым же рейсом. Столичная жизнь совершенно не для меня. Я тут быстро впаду в меланхолию и сопьюсь.
Император снова рассмеялся:
— Жаль. Я подозревал, что вы ответите именно так. Но и в Петербурге нужны такие люди, да. Я бы хотел, чтобы вы помогли мне изменить отношение людей к дивам, как раз на примере вашего Кузи. История с японскими колдунами весьма познавательна. Но поймите, что человечность — это прежде всего про людей. Старые дивы высоких уровней еще хорошо помнят, что люди — их хозяева и враги. Ничуть не лучше их собратьев в Пустоши. Но те, кто совсем недавно покинул Пустошь, видят совсем другую картину. А дивы — разумные существа и умеют делать выводы.
— Полностью согласен насчет человечности. Но… что прикажете делать с инстинктами дивов? Да, Кузя смог один раз победить свой инстинкт и не сожрал хозяина. Но даже на его счет я не уверен, что он сможет справиться еще раз.
Император снова пристально посмотрел на Аверина, потом улыбнулся и поднес к губам почти нетронутую стопку.
— А что, если не будет хозяина? Может, не будет и инстинкта? Вы, Гермес Аркадьевич, никогда об этом не думали?
Вернулся Аверин почти без сил. На пути назад его тоже караулили, пройти в гостиницу оказалось непросто.
— Кузя, сними с меня весь этот кошмар как можно быстрее, можешь даже разорвать. Иначе я так и упаду.
— Гермес Аркадьевич, — Кузя снял плащ и воротник, помог сесть на диван и принялся стягивать сапоги. — А я вам приготовил ванну. Там еще обед приносили, но я его уже съел, извините.
— Правильно сделал. После ванны я лягу в постель. Та горничная, Ирина, приходила? Что с ее дочкой?
— Приходила. Принесла сумку с вещами, платье какое-то, зеркальце, расческу, еще всякую мелочь. Лучше бы нижнее белье принесла.
— Но тебе хватит? — Аверин встал и вытянул руки, позволяя снять с себя белое шелковое недоразумение.
— Да, должно. Запах еще сильный, особенно расческа, а платье стирали.
— Отлично.
Наконец, с одеянием было покончено, и Аверин с удовольствием облачился в домашнее.
— Вот что. Сейчас я лягу поспать, а ты слетай на вокзал. Но сначала узнай у Ирины, на каком поезде должна была приехать ее дочка, куда он пришел, и пробегись по платформе. Сейчас зима, дождя нет, запахи держатся довольно долго. Может, что-то унюхаешь.
— Ага… — Кузя шмыгнул носом, — только там ужасно холодно.
— Ну а что ты хотел? Это Сибирь. Но разве у дивов не снижена температурная чувствительность?
— Мы более терпеливы, чем люди, и сильный холод или жар нас меньше травмирует, вот и всё. А так — всё равно неприятно.
— Придется потерпеть. Всё, поможешь мне забраться в ванну, и беги. Выбираться самостоятельно я, вроде как, уже научился.
— Ага. А вот с этим что делать? — див указал на одеяния.
— Вот уж не знаю. Хочешь — тебе подарю. Только сам потащишь обратно.
— Можно подумать, все остальное потащит кто-то другой. А какой он?