Он покачал головой, вяло жалея, что нельзя упасть обратно в тёплую кровать.
— Тогда собирайся. В универ опоздаешь.
В универ Руслан не пришёл, а притащился. Двигаться не хотелось, но память о том, что идти нужно, не давала снова заснуть. Оделся, не глядя взяв первые попавшиеся под руку вещи, сполоснул лицо вместо нормального утреннего душа. Завтракать не стал. Брать наушники и браслеты — тоже.
Ни с кем не общался, не записывал лекции. Еле вспомнил, что нужно встретиться с Бьёрном после занятий.
На дорогу ушло не полчаса, как вчера, а часа два: Руслан то зависал у скучных в общем-то витрин, то усаживался на скамейку и сидел, глядя в пространство.
— Я тебя потерял, читал тут умные книжки, пока… — с порога хмыкнул Бьёрн, но, едва разглядев ученика, перестал усмехаться и рявкнул:
— Листопад видел ночью?!
— Ага…
— Родители как?
— Нормально…
— Тогда раздевайся. Живо-живо. По всему видать, это какой-то паразит. Живо, я сказал.
Руслан пожал плечами, скинул сумку, потом ветровку. Стянул футболку.
— Хватит пока, — Бьёрн подошёл и принялся вертеть ученика туда-сюда.
Осматривал руки, щупал спину вдоль позвоночника. Заглянул в глаза, в уши и даже в рот. Запустил пальцы в волосы.
— Вот! Вот оно! Так, теперь сядь.
Бьёрн подопнул к ученику стул.
— Терпи! Будет больно.
И рванул что-то в районе затылка.
Руслану словно спицу в затылок вонзили. Раскалённую спицу с двойным или тройным остриём. Первую секунду он не мог не то что говорить, а даже дышать. А потом вернулся голос — и он заорал.
— Тихо, тихо! — Бьёрн похлопал его по плечу. — Уже всё. Зато смотри, какая штука интересная.
Руслану всё ещё хотелось и бить Бьёрна чем придётся, и бежать куда-нибудь прочь. Но не глянуть на интересное он просто не мог.
Бьёрн зажал в пальцах крошечное зёрнышко, похожее на крупинку гречки, с тремя длинными и тонкими — меньше волоса — то ли усиками, то ли корешками.
— Редкий гость в городе. Медвежий сонник. Растение-паразит: по осени раскидывает семена по живым существам. В идеале — по тем, что в спячку впадают, а потом носитель, значит, спит себе, а сонник прорастает. Чем больше спит носитель, тем активнее зреет семечко.
— И что, медведь умирает к весне? — боль наконец отпустила, и Руслан заинтересовался судьбой несчастных мишек.
— Да нет, сонник силы набирается и к весне отделяется и прорастает в деревце, а медведь просыпается и живёт своей жизнью. А вот с человеком так не получается, человек — существо хрупкое и не такое сонное, — хмыкнул Бьёрн. — Едем.
Клиентка походила даже не на зомби, а на тень зомби той девушки, которую они видели на фотографиях. Встревоженная подруга ответственно не давала Алёне спать, но казалось, та видит ненастоящий листопад уже и наяву.
Бьёрн велел подруге выйти из комнаты, усадил безвольную Алёну на стул у окна и принялся откидывать русые пряди в поисках паразита. Женщина не проявляла никакого интереса к происходящему.
— Так-так-так, где же этот маленький паразит?… иди сюда… счас мы тебя вытащим… Ага, вот он! Руслан, иди сюда. Придержи её, а то мало ли.