Глава 3
Я шел пружинистым шагом. Несмотря на схватку с крысолаками я не устал, и страшные просторы холмистых равнин, через которые пробирался с выводком крысят, не пугали меня, а лишь немного настораживали. Я свободно и глубоко вдыхал прохладный, ароматный воздух, следя за бегающими вокруг крысками.
И я и они все еще были живы. Раз уж я их не сожрал, то пора бы уже своим питомцам было дать имена. Вариантов особо не было, особенно для девяти носов. Но ещё со времён Черного Ковчега и знакомства со странным стариком, ему запомнились необычные имена, которыми он называл какие-то небесные тела. Так что, а почему бы и нет?
Несколько крысят выделялись более крупным телосложением - им я дал имена Хариб, Дейамол, Тигр, Вердр. Пяти более мелким, но не менее живохарактерным - Лократий, Ишарн, Лукий, Воэлий, Обскурий.
Я шёл и просто радовался - ведь прошел сквозь ужас, но выжил, тогда как многие из моих знакомых - как врагов, так и товарищей, и просто знакомых - мертвы. А я еще жив, греюсь в лучах солнца, наслаждаюсь свежим холодным воздухом и наблюдаю за тем, как крысята обнюхивают по пути всё незнакомое и торопятся не отстать от моих широких шагов, грызя всё на своём пути. Проползающая блеклая змея не успела юркнуть в чью-то нору, как была изрезана кинувшимися одновременно Дейамолом и Тигром, тут же её проглотившими.
Погода, какое-то время стоявшая довольно хорошей, внезапно начала портиться. Ветер задувал всё сильнее. Пришли чёрные, мрачные тучи, и пошёл снег. Крысят загнал в проветрившийся короб, тут же значительно потяжелевший. Температура начала значительно снижаться, и обледеневшие былинки степных трав похрустывали под каждым шагом.
Сначала я шёл без всяких проблем - это ведь не жара пустынь! Но постепенно холод проникал и под моё одеяние, рубашка и дырявый плащ не могли защитить от студеного ветра. Навалившийся холод был сродни физическому удару, и тут же налетел ледяной ветер, впиваясь в кожу тысячами булавок. И хоть мех немного спасал, та сторона, которая оказывалась под дующим ветром, постепенно теряла чувствительность. Но это происходило не моментально, и главным образом на коротких привалах.
Более значительная проблема - я потерял дорогу и сейчас шёл куда-то в пустошь. Буран не прекращался долгие часы. Сапоги по срез голенища проваливались в укутавшее местность снежное покрывало, изо рта вырывались облачка пара, пронизывающий до костей ветер завывал и швырял в лицо колючие пригоршни снежной крупы, и взгляд бессильно тонул в белых вихрях.
Я шёл уже весь день и всю ночь - и нигде не было ни одного удобного местечка, где бы можно было спрятаться и дров, чтобы развести костёр для обогрева. Крысята свернулись в один большой комок и непрестанно дрожали. И если я мог продолжать идти, то вот они, я чувствую, скоро начнут околевать от мороза. К счастью, попрятались и все те, кто представлял для нас опасность.
И когда я вышел к небольшой лесной колке светлого леса, стоявшей на нескольких маленьких холмах, где к тому же снег таял в небольшой луже, я остановился. Бросив короб с зашевелившимися крысятами, принялся обследовать место.
Буран, словно вспомнив о своём деле, вновь набросился с прежней силой. Я щурился от летящей в лицо острой снежной крупы, словно наждаком скребущей по коже.