Глава 5
Глава 5
Две армии рвали друг друга на части словно два обезумевших зверя. Какие бы сильные завры ни были, но и сейчас они проигрывали, теряя своих и пятясь к небольшим холмикам, облепленные тучейкровососущих и мясогрызущих насекомых. А за их спинами я увидел то, на что не обратил сначала внимание. Жаба! Та самая или очень похожая на одну из тех, что громила подземный город крыс. Только тут её ещё лучше было видно. Пятнистая, с короткими и толстыми руками, украшенными множеством золотых браслетов, с зажатым в одной из них коротким посохом, довольно мощными ногами, держащих толстую тушу с выпирающим животом, в крохотной набедренной повязке, а верх корпуса венчала несоразмерно большая голова с огромной пастью, свисающими брылями, дырочками носа и сияющими точками глаз из-под нависшего лба. Золотая пластина прикрывала лоб, а на ней (или через неё) торчали четыре рога, родных или в виде украшения. На толстой нижней губе свисали вниз пара золотых пластинок, при соприкосновении издающих лёгкий звон. Стоящий один, он безмолвно повелевал своими бойцами. Он был опасен не только как командир, но и как тот, кто повелевал более непонятными, незримыми силами.
-Убить! Хауз! Дронгор! Кто-нибудь! Шаманы! Он опасен! — заорал я, пытаясь всем указать на опасного противника. Но выделить из общего шума крик одного существа, не выделяющегося ничем на общем фоне происходящей битвы является нетривиальной задачей. Плевать на зверолюдов, я помнил как группа жаб раскидывались молниями, да и кто тот яд пустил по подземелью, выкосивший всех? Явно такие же тварюки. Да и сейчас жаба показала, на что она способна, до того, как кто-то начал против неё что-то делать.
Взмах коротким золотым жезлом, и смертельная мошкара высушенным дождем падает на землю, хрустя под подошвами. Новый взмах, и раны на телах завров и сцинков начинают затягиваться на глазах, и приободрившиеся завры не только остановились, но и слитно сделали шаг вперёд, опрокинув некоторых не ожидавших такого шага зверолюдов. Третий взмах, и на пути у унгоров, обходящих завров справа, из высокой травы поднимаются несколько новых рептилоидов с несколькими сотнями сцинков, стоящими позади. Новые рептилоиды немного смахивали на хладнокровных, но ведь и так все ящерицы похожи друг на друга, не правда ли? Вытянутые узкие тела и хвост с окончанием в виде шипованной булавы. Шипованное тело и однорогая голова с похожими на шипы зубами. Много шипов.
Перед мордой каждого из них стояли сцинки, которые единовременно ткнули копьями в морды этих игольчатых, и тело зверей охватила дрожь, расходящаяся от морды по телу волнами. За несколько секунд волн стало так много, что они превратились в сплошную вибрацию, а наклонившие голову к земле твари выпустили свои шипы в сторону, с которой их укололи, от головы до поднятого повыше зада.
Многие сотни колючек с лёгким свистом накрыли ничем не защищённых унгоров и браев.
Относительно полной бронёй могли похвастать лишь горы с бестигорами, но они были в другом месте…Почти как стрелы, от двадцати до пятидесяти сантиметров в длину и толщиной в палец мужчины, они впивались в мясо, проникая вглубь органов и разя наповал — если и не убивая сразу, так замедляя, причиняя мучительную боль.
А после такого залпа толпа сцинков, стоящих за спинами стрелков, засвистела, заверещала, расправляя налившиеся краской гребни и, удерживая оружие в свой рост длиной двумя лапами, накинулись на опешивших и потерявших воинственность, утыканных шипами безрогих и мелкорогих, круша их.