Мастер привел главу общины и своего ученика к целителю Гужу.
Тот в отчаянии бился над умирающим, которым оказался хозяин гончарной лавки, которого селяне за его необычную внешность звали Крыськой. Лихорадка не отпускала его уже четвертый день, и целитель здесь был совершенно бессилен.
— Он не встретит рассвет, — прошептал Гуж, качая головой.
От отца ни на шаг не отходил заплаканный мальчуган лет шести, а в углу рыдала безутешная жена.
— Ты видишь их слезы, видишь их горе? — спросил Мастер.
— Да.
— Ты умеешь вкладывать свою боль и страдания в глину, чтобы подарить ей особую жизнь, из куска земной плоти превратить в нечто совершенное и удивительное. Твой глиняный петушок поет вместе с рассветом, а праздничное блюдо подогревает пищу, делая ее вкуснее.
— Да.
— Но не хотелось ли тебе большего? Вдохнуть в глину настоящую жизнь, наделив ее душой, такой же, как и твоя собственная?
— Да!!!
— Сегодня я дам тебе этот урок. Но сперва тебе придется пройти непростое испытание…
Они забрали умирающего, и привезли в мастерскую. А потом Мастер приказал вылепить из глины человеческое тело.
— Вот образец, — кивнул он на умирающего, — Покажи мне все, на что ты способен!
И Клэй превзошел себя. Что-то придавало ему сил, то ли отчаянный и умоляющий взгляд умирающего, то ли желание познать истинное Искусство, о котором рассказывал Мастер…
Кукла получилась на удивление похожа на торговца, но не такого, каким он был сейчас, изможденного и жалкого больного, а на того, каким он был всегда: дородный животик, улыбающееся глиняное лицо, крепкие руки, сжимающие пустую кружку… Любил Крыська приложиться к хмельному, чего уж греха таить…
— Почему именно так? — спросил Мастер, когда вернулся под утро.
— Я хочу чтобы он запомнился нам именно таким.
— Неверный ответ!
Сильный удар отбросил довольно грузного мужчину на несколько шагов назад. Из рассеченной щеки закапала кровь.
— Почему так?!
— Потому что я хочу, чтобы он жил! Смеялся, выпивал с друзьями, лупил жену и таскал сына на спине! — буквально выплюнул испугавшийся Клэй в лицо Мастеру вместе с кровью.
Несколько капель которой упали на куклу.
— Теперь ты понял, — ухмыльнулся наставник и протянул ему нож, — Я научу тебя, как вдохнуть в глину настоящую жизнь, и вложить в нее живую душу…
На следующий день исцелившийся лавочник Крыська, словно ни в чем не бывало, катал своего сына на спине, угощал друзей в трактире и поколотил жену, после утащив ее в мягкую кровать «мириться». А мастер Клэй явился на утреннее собрание артели с синими кругами под глазами и висками, убеленными сединой.
— За эти годы мы выросли — я имею в виду общину и количество гончаров. И количество избранных, допущенных к тайному искусству одушевления глины, тоже. И каждый из них прошел ту же проверку, что и я. Понимаешь?
— «Куклы»?
— Люди не так часто умирают… Но каждый раз, когда появлялся очередной кандидат в подмастерья, кто-то в селении тяжело заболевал, калечился или встречался со стаей диких зверей. У меня, да и не только, появились подозрения, что эти случайности — не так уж и случайны.
— Мастер?