Его звали Хромом и это был… гном! Да-да, несмотря на то, что гномы не умеют плавать и панически боятся воды (для игроков эта боязнь выражалась в куче штрафов), начальником Риверского порта оказался самый настоящий гном. А впрочем, ему же не ходить в море? Зато у горной расы есть масса других достоинств, которые как нельзя лучше подходят для этой должности: недюжинная сила, смекалка, умение торговаться и стальные желудки. По крайней мере, перепить его мне так и не удалось, и это несмотря на то, что любые напитки на меня действуют вдвое слабее, включая спиртное.
–Нет-т, т-ты пей! — уже в десятый раз вливает Хром мне в горло содержимое очередной кружки, и мне приходится глотать то, что местные пьянчуги называют «знатным пойлом».
Не знаю, какое оно там на вкус и запах, но, судя по целому вороху дебафов после первого же глотка, дрянь еще та. Впрочем, среди иконок отрицательных эффектов нашелся даже один бонус — полный иммунитет к любому ментальному воздействию.
–Йааа… я уж-же пойд-ду… — попытался я встать, но штрафы на ловкость и удачу вкупе с массивной ладонью, лежавшей у меня на плече, не позволили даже оторваться от стула.
–С-сиди… Не вставай — а то хуж-же будет, — предупредил гном.
И он не угрожал — среди множества дебафов имелись и весьма травмоопасные, вроде «Заплетающихся ног» (25% шанс споткнуться, сделав шаг) или «Раздвоения» (благодаря которому передо мной сидело уже два Хрома, а попытки долить пойла в свою кружку превращались в захватывающую игру «угадай настоящую»).
Сам гном тоже был уже хорош и даже не делал попыток подняться, а лишь глушил кружку за кружкой, не забывая и мне подливать. Из его уст я услышал с пару десятков морских баек, но все мои попытки добраться до регистрационного журнала, заканчивались одинаково:
–П-пееей! Ил-ли ты мен-ня не уважаешшш?
И приходилось снова его «уважать», цепляя на себя очередной дебаф. К слову, на самом гноме их было вдвое больше, а еще у него медленно падали энергия и здоровье, но, похоже, тому было не привыкать к таким попойкам, и он не обращал на это никакого внимания.
Ого! А вот это неприятно — теперь прочность пришитого языка падала вдвое быстрее, и был 5% шанс что он и вовсе отвалится, стоит мне сказать хоть слово. Кажется, наша пьянка закончилась.
–С-смотрю… с-совсем худо тебе? Что-то т-ты… бледный совс-сем, — пробормотал гном.
Ага. Мертвый — вот и бледный.
–Щас-с-с!
Он с трудом открыл выдвижной ящик стола, вытащил из него сперва пачку бумаг, затем курительную трубку, компас, игрушечную модель кораблика, регистрационный журнал, дохлую крысу, рваную полосатую матросску…
— Вот она, родимая!
Это была банка, в которой в мутной жиже плавали… Непонятные кусочки чего-то наверняка не слишком съедобного. Впрочем, я и не такую дрянь жрал.
–Грибочки моченые, тещ-ща моя делает… Лучшее средство от этго дла… — похоже, Хром тоже получил эффект «Заплетающегося языка», разговаривал он уже с трудом.
Он с силой открыл мне рот и впихнул один сомнительного вида «грибочек».
— Ну как, поп-пустило? — заботливо поинтересовался гном.
Ай да грибочки! Я глянул информацию по тому, который Хром держал в руке:
Рудный гриб, моченый по-гномьи