Столько усилий, и всё зря — её дорогая Гошенька сидела как побитая псинка. Клара забурлила, как серная кислота в перегонной колбе — с паром из всех четырёх жерл. Да как смеет этот трупный студень так разговаривать с её Гошенькой! Что он себе позволяет?!
Она прищурилась и посмотрела на скалящийся череп. И неожиданно увидела, а потом и ощутила тонкую, едва уловимую связь между ним и собой.
— Вы чем-то недовольны, господин Кравцов?! — прошипела она змеёй — Желаете повторного погребения? Я это мигом устрою!
Она решительно протянула руку к груди профессора, где ало пульсировал могуто-камень. Профессор дёрнулся в своём углу саркофага. Тонкие пальцы схватились за торчащие из земли нити корней, щели зрачков расширились и заполнили полыхающие глаза смертной тьмой. Он щёлкнул зубами.
Удовлетворённая достигнутым эффектом, Клара придвинулась ближе и положила руку прямо на дыру в рёбрах, едва прикрытых рваными лохмотьями кожи.
— За все эти долгие годы, с тех пор как ты сдох, Гошенька — первая и единственная, кто вспомнил о тебе. Мнишь себя гением? Три поколения людей разгребают последствия твоей гениальности. Три поколения несчастных судеб!.. Немедленно извинись перед Гошей! — взвизгнула Клара, доведя себя до наивысшей точки кипения.
— Ис… ссвини… тте, фрой… ллян! — заикаясь пробасил профессор, щёлкнул зубами и стрельнул языком сквозь щербины. Клара была готова — ловко поймала холодный мокрый шнур и крепко сжала его, так, что глаза у черепа снова посинели и выпучились.
— Выбирай, профессор — или как на духу отвечаешь на все вопросы, или я… оставлю могуто-камень, но лично! Своими руками! Закопаю тебя, и ты будешь жить до тех пор, пока черви не съедят тебя до последней костной зиготы. А будет это оч-чень не скоро!
— Мэ-мэ-э! — закивал череп.
Клара отпустила язык, сдула упавшую на глаза прядь волос и почувствовала на плече горячую руку Гоши. Похлопала её успокаивающе.
— Ну! — прикрикнула на профессора.
Череп два раза щёлкнул зубами, провернул вкруговую бельма и виновато осклабился.
— Видите ли, моя суммарно-активная ахно-восприимчивость… Боюсь, что я кхэ-кхэ… Не совсем верно выразился…
— Ну, конечно!
— Я бы и рад помочь, но…
— Что ещё за «но»?!
— Погоди, Кларисса! Дай профессору сказать!
— Кхэ-кхэ… М-да… Благодарю! — скелет церемонно наклонил череп. — Видите ли… необратимые последствия клинической смерти.
— Чего? — подал голос Иннокентий сверху. Даже он не поверил профессору.
— Смерть головного мозга! — раздражённо пробасил профессор. — Вы же не думали, что ваше варево целиком восстановит такое сложный орган, как мозг? Амнезия… Я просто ничего не помню!
— Совсем ничего? — расстроилась Гоша.
Клара растерялась. Что же теперь делать? Им же не нужен мозг профессора. Им всего-то нужна книга.
— Но ведь вы не забыли, что вы профессор Кравцов, не так ли?
— Вспомнил, когда назвали.
— Хорошо. Но что-то же должно было остаться в памяти?
— Ну… Общие размытые картины. Меня били ногами по голове… Потом выстрел… И вот, — он приложил руку к дыре на груди.
— И больше ничего?
Профессор закатил бельма и замер.
— Страх… Меня искали… Охотились… Я убегал… Прятался.
— Кто? Чего они хотели? — прошептала Гоша, до боли сжав плечо Клары.