В руке профессора оказались карманные часы — те самые, из бабушкиного комода, с откидной крышкой. Покрутив пальцами слева и справа от циферблата, он щёлкнул зубами, отложил их и разлил пенную, исходящую паром, жидкость по двум бокалам. Приготовился наливать третий и замер в ожидании решения Иннокентия.
Бабушка пристально смотрела на слесаря.
Гоша бросилась в переднюю, притащила оттуда солидный рюкзак и хлопнула слесаря по плечу:
— Решайся. Такой шабашки больше за всю жизнь не сыщешь, — вид у нее был такой, словно она собиралась в морское путешествие, легкое и веселое. Но Клара то чувствовала…
— Ну?! — нетерпеливо спросил профессор.
Иннокентий, почесал затылок, подбородок, что-то прикинул, повел бровью и махнул рукой.
— Добро, фройлян.
Профессор наполнил третий бокал.
— Главное, помните! — пробасил он, когда Гоша сунула в руки по бокалу Кларе, слесарю и взяла свой. — Главное, помните! — повторил он и замер.
Все ждали его. А он застыл, глаза закатились и таращились бельмами.
— Этого ещё не хватало! — с досадой сказала бабушка, глянув на часы.
Глаза профессора вернулись, полыхнули и он спешно вылил себе остатки варева. Получилось с полбокала. Потом накрутил цепочку с карманными часами себе на запястье, щёлкнул зубами, стрельнул плетью языка в бабушку и виноватым баском произнёс:
— Вспомнил кое-что! Нет времени рассказывать! С ними пойду!
Бабушка окинула его скептическим взглядом:
— Аккуратней. Не светись особо. В таком-то виде…
— Ну! Понеслись! — кивнул профессор и поднял бокал.
Чокнулись, выпили.
Клара смирилась. Кривясь от отвращения, пила маленькими глотками горячее, пахнувшее зелеными клопами варево. В конце концов, Гоша с ней. Кажется, у них с профессором всё решено и продумано. И слесарь тоже. От него исходила такая могучая сила, что Клара в её ореоле чувствовала себя уверенней. И бабушка в курсе и даже одобряет затею. А, значит, ничего страшного и опасного быть не должно.
Её замутило. В глазах потемнело, в ушах зашумело. Кухня замельтешила, закрутилась с космической скоростью. Затошнило. Мысли Клары полетели вместе с кружащимся потоком. Она попыталась зацепить хоть одну, и вскоре ей это удалось. «Главное!» — сказал профессор. «Помните!» — сказал он.
А что помнить? Что главное?!
Клара силилась выудить из омута, что же главное, и не могла. Но чувствовала, что это нить, та самая, за которую надо держаться. И она протянула руки и как следует ухватилась за неё.
«Главное!.. Помните!..»
Клара плавала в разноцветном мареве, где то и дело взрывались петарды и шутихи. Ее беспорядочно носило из стороны в сторону, как осенний лист, и нить, за которую она цеплялась, она давно потеряла. Она искала ее, размахивая руками и бросая обрывки заклинаний, которые ломтями возникали в голове, и тут же замещались новыми.
Наконец, почудилась невероятная картина: ночной сумасшедший город, летящий огнями навстречу. Но, боже мой!