— Так и есть, это разные древа, — задумчиво отозвался Туан, — однако оба мои.
— Не понимаю тебя, — строго произнес Финниан.
— Ныне известен я как Туан мак Карил, — последовал ответ, — но во дни былые звался я Туан мак Старн, мак Сера.
— Брат Партолона! — воскликнул святой.
— Таково мое происхождение, — сказал Туан.
— Но, — растерянно возразил Финниан, — Партолон явился в Ирландию вскоре после Потопа.
— Я пришел с ним, — миролюбиво произнес Туан.
Святой поспешно отодвинул кресло подальше и воззрился на хозяина дома; кровь у него в венах заледенела, а волосы на голове зашевелились и встали дыбом.
Глава четвертая
Но Финниан был не из тех, кто подолгу предается оторопи. Он подумал о силе Господней — и стал той силой, и обрел спокойствие.
Любил он Бога и Ирландию, и тому, кто способен был наставить его в том и другом, Финниан посвящал весь свой ум и сочувствие сердца.
— Диво дивное речешь ты, возлюбленный, — произнес он. — Ты должен изложить мне больше.
— Что же излагать мне? — смиренно спросил Туан.
— Поведай мне о начале времен в Ирландии — и о том, каков был Партолон, сын сына Ноева.
— Я почти позабыл его, — произнес Туан. — Велик бородою он был и велик в плечах. Добрых дел и доброго нрава человек.
— Продолжай, любовь моя, — сказал Финниан.
— Он прибыл в Ирландию на корабле. Двадцать четыре мужчины и двадцать четыре женщины с ним. Но прежде ни единый человек не населял Ирландию, да и вообще в западных частях света люди не жили и не странствовали. Мы подплывали к Ирландии, и с моря эти места казались бескрайним лесом. Докуда хватало глаз, во всякую сторону, сплошь деревья, а с деревьев — неумолчное пение птиц. И над всей этой землей сияло прекрасное теплое солнце, и потому нашим усталым от моря взорам, нашим измученным от ветра ушам помстилось, что направляемся мы к Раю.
Причалили мы и услышали рокот воды из сумрачной сени леса. Мы двинулись вслед за водой и очутились на лугу, где светило солнце, земля была теплой, и там Партолон вместе с двадцатью четырьмя супружескими парами и остановился, и устроил там поселенье и житье.
В реках Эйре обитала рыба, а в чащах — зверь. По равнинам и лесам бродили дикие, робкие и жуткие созданья. Созданья, зримые насквозь — и сквозь же них можно было пройти. Долго жили мы припеваючи и видели, как выросло новое зверье — медведи, волки, барсуки, олени, кабаны.
Племя Партолоново множилось, и вот уж из двадцати четырех пар стало пять тысяч человек, и все обитали в дружбе и довольстве, хоть и без всякого соображения.
— Без всякого соображения! — повторил за ним Финниан.
— Оно им было ни к чему, — пояснил Туан.
— Я слыхал, что перворожденные были бездумны, — сказал Финниан. — Продолжай же, возлюбленный мой.