«Будь осторож-ж-жен… — шептала носителю Мими, на протяжении всей прогулки изнывая от беспокойства. То и дело повизгивая, бросая осторожные комментарии и деловито призывая не расслабляться. — Она не так прос-с-ста, как кажется…»
Однако Дамьен впервые за долгое время в шкуре нового объекта мог по-настоящему отдохнуть. Избавившись от членства в клубе охотников, вовсе вздохнуть спокойно и тешить себя утроенным женским вниманием.
Но особенно мила ему была княжна. Кроткая, нежная, а что самое главное — всё при ней. То и дело заглядываясь на пышные формы блондинки, он наивно полагал, что жизнь в шкуре Димитрия Гордеева оказалась не так уж и плоха, если устранить некоторые опасные для жизни факторы. Оставив лишь те, что приносили ему и моральное, и визуальное удовольствие.
Заданий от Шлейфер, на которых ему достаточно было исполнять роль талисмана команды, пока что не поступало. В социальной сфере он восполнил все недостающие до сего момента знания, а следовательно, можно было двигаться дальше, погружаясь в жизнь объекта целиком и полностью.
«Нет никаких причин для беспокойства, — терпеливо успокаивал француз свою тварь, мысленно поглаживая ту по голове, но взглядом при этом наблюдая за искренними эмоциями на лице Полиночки, сменяющих одна другую. — Или ты просто ревнуешь», — в какой-то момент заключил он сам для себя, на что Мими раздраженно зашипела и наконец-то смолкла.
— Я ведь уже говорил, как хорошо на тебе сидит это платье? — не упустил парень возможности ввернуть даме сердца очередной комплимент.
— Говорил, — расплылись губы княжны в приторной улыбке. — Но вот бы почаще!
А ярко-красное платье с укороченным подолом выше колен и впрямь невероятно шло его спутнице. Обнажая молочно-белую кожу бедер, так и манило задрать его еще выше.
Честно говоря, искусный самозванец не особо интересовался тем, куда в одночасье испарился его объект. Заказчики частенько оставляли информацию такого рода конфиденциальной, а потому ни единого вопроса касательно исчезновения сына графа Гордеева парень не задал.
Но, пожалуй, впервые его посетила мысль оставить всё как есть. Да, это было довольно эгоистично с его стороны, однако, в конце концов, само существование человека изначально было заточено под эгоистов. Выживи любой ценой, чтобы передать свои гены, а какими методами ты это сделаешь — не важно.
Всё-таки нынешний его объект был куда приятнее высоковозрастных мужчин и женщин, которых ему приходилось сменять прежде. Ровесник, внешне довольно хорош собой, да еще и на короткой ноге с Императором. Отец в сыне души не чаял, приятели обожали, а женщины… Женским вниманием Димитрий обделен не был, что так же выгодно отличало его от прочих.
«Но… но ты же знаешь, насколько прекрасен сам по себе…» — не удержалась Мими от того, чтобы лишний раз припомнить носителю о его собственной важности, однако тот лишь мысленно от нее отмахнулся.
Потому что очевидно, что Мими лгала ему, и собственная жизнь Дамьена была похожа на нечто такое, чего в принципе не должно было существовать. На то, над чем бесполезно работать. На паззл, ни одна деталь которого из-за своей кривизны и заводских браков не сложится с другой.
На кусок дерьма она была похожа. И где-то в глубине души он в полной мере осознавал это. Потому чем дольше Дамьен Жируа находился в собственной шкуре, тем сильнее погружался в депрессию и жаждал очередного заказа на новую актерскую игру. Сурово, но лучше горькая правда, чем сладкая ложь. А себя, как известно, не обманешь.
Короче говоря, этот вечер оставался бы ровно таким же прекрасным, если бы парня внезапно не толкнули вниз вместе с горой мягких попискивающих игрушек, не оттащили к опорам моста, не схватили за грудки и не прижали к холодной, изрисованной граффити, стене. Причем… его же кроткая, милая и обворожительная Полиночка.
«А я говорила!» — отчаянно заверещала Мими.
— Думаешь, за три дня я ничего не поняла, шавка подзаборная? — прорычала девушка, и от шока Дамьен смог только молча хлопать глазами, судорожно вдыхая и выдыхая воздух. — Ты куда Гордеева дел? Отвечай, собака! — хорошенько встряхнула она его, больно приложив об стену затылком.
— Т-ты чего? — скорчил француз как можно более серьезную физиономию, сдвинув брови и выдвинув подбородок. — Это… это же я.
— Считаю до трех… — приблизила княжна свое лицо к его лицу. Ноздри ее подрагивали от сдерживаемого гнева, готового вот-вот вырваться на бедолагу в полной мере. — Раз…
— Давай ты успокоишься и мы просто…
— Два… — процедила она сквозь зубы, злобно глядя на паренька снизу вверх.