Наконец на дорогу выехала повозка с Берендеем, он отдал приказ сопровождавшим его воинам, и они погнали Николу и еще с дюжину бедолаг по дороге прочь от Шарукани.
Матвеев какое-то время с грустью посмотрел им вслед, а затем вернулся к прежней работе, помогавшей отогнать невеселые думы.
Следующие несколько дней Сергей провел в подавленном настроении. Он пытался работать, пытался разговаривать с печенегами и торками, а также с Костуком, но все равно не мог избавиться от чувства безысходности. К тому же Костук был постоянно занят поручениями Ченегрепы, а общаться с пленными кочевниками Сереге быстро надоело. Конечно, знание половецкого языка было большим подспорьем, но в полупустом лагере и слушать-то было особо некого. По вечерам он пел песни половцам, но и их внимание и одобрение не могли его успокоить. Если раньше у Матвеева была надежда на побег, то теперь в его голове поселилась твердая уверенность, что остаток своих дней он проведет рабом у половцев.
В один из особо жарких дней Ченегрепа решил устроить праздник в честь своего дня рождения — оставшиеся половцы Тарховой орды пошли на берег Донца и устроили там пляски, состязания в ловкости и некое подобие пикника на природе. Молодые половчанки — жены и дочери ушедших в поход воинов — затеяли катание на лодках по реке. Простые кочевники, подражая им, сооружали плоты из свежепринесенных досок прямо на берегу. От Костука Сергей узнал, что Ченегрепе в этот день пошла пятьдесят вторая весна. Матвеев подумал о том, что это был солидный по тем временам возраст, и купец уже считался стариком, а в нашем времени он был как раз бы в полном расцвете сил и еще далек от пенсионного возраста.
Незнакомый Матвееву повар из другой вежи жарил мясо на огне, а Сергей с Куркутэ и Булой — пленными печенегом и торком, как обычно, носили дрова для костра, воду для казана и доски для плотов. Куркутэ был одутловатый увалень средних лет, ленивый, как дембель в армии, а низкорослый Була был молод и задирист, но труслив. Наблюдать за их жаркими перепалками было единственным удовольствием для Сереги на тот момент.
— Куркутэ, что ты сидишь, как ворон на ветке. У меня не десять рук, чтобы носить эти проклятые дрова. Работать не работаешь, зато ешь в пять раз больше, чем мы с монахом. Вот скажу Костуку, что ты дрова таскать не хочешь, оставят тебя без еды на недельку, может, похудеешь и будешь попроворнее.
— Замолчи, куриная твоя голова! У меня хоть и две руки, зато их хватит, чтобы вколотить тебя в землю по шею, чтобы ты не нарушал мои мысли своими криками.
— И о чем же ты думаешь, о мудрейший из степных баранов?
— О том, как бы тебя случайно не зашибить поленом, а то ведь и поломаешься ненароком, даже наш монах не починит.
— Между прочим, я был третьим сыном хана орды торков, — ворчливо сказал Була, — и если бы не судьба-злодейка, то это ты должен бы мне прислуживать.
— Был или не был — не важно. Те времена давно прошли. Тащи дрова, иначе тебе не сдобровать.
— Замолчите вы оба, смотрите, что там происходит? — встревоженно сказал Сергей своим собеседникам.
Пока они подходили к кострам, от которых уже во все стороны разносился аромат жареного мяса, Матвеев, краем уха слушая своих спутников, смотрел на маленькие лодочки и плоты, плывущие по реке. В нескольких лодочках сидели половецкие девушки и женщины, которых в качестве развлечения и для того, чтобы освежиться в такую жару, катали бравые кочевники. Внезапно одна из лодок, плывшая посередине реки, накренилась и зачерпнула бортом воду. Половец, сидевший на веслах, пытаясь балансировать, резко качнул лодку в другую сторону, но не рассчитал своих усилий — лодка перевернулась с сидящей в ней девушкой и горе-гребцом.
Через несколько мгновений возле перевернутой лодки на поверхности воды показалась голова кочевника, но девушки рядом с ним видно не было. Он озирался по сторонам, нырял под лодку и вокруг нее, но все без толку. Наконец половец увидел неподвижную свою спутницу, уносимую течением, и что есть силы, поплыл к ней. С ближних плотов в тот же момент в воду прыгнуло еще двое очевидцев этого происшествия.
Все это произошло настолько быстро, что Серега на какое-то время остолбенел. Как только он пришел в себя, то бросил дрова и крикнул своим товарищам по работе:
— Поспешим, может, и наша помощь будет нужна.
— Куда ты бежишь, там и так все понятно — утонула одна из половецких хатун. Невелика беда, а вот если мы дрова не принесем, то можем и без обеда остаться, — важно проговорил Куркутэ.
— Не слушай пузатого, подожди меня, монах, а то пропущу все интересное, — крикнул Була вдогонку Сергею. — Ставлю свой старый колпак, что этого неудачника, который был на веслах, казнят уже сегодня вечером…