В общем и целом, Костя понял, что он опять не попал. Точнее, что его жестко продинамили и наоборот поставили в заранее невыгодную позицию. Но лучше уж быть в таком положении, чем в мертвом. К тому же, что больно поменялось от этого знания? Магии его учить будут, а это главное. К тому же, они с Салла-Бренной кое о чем договорились…
Как раз начали просыпаться от фейской пыльцы девушки, которые примерно пять секунд вздыхали и потягивались, потом следующие пять не понимали почему они вдруг оказались на кухне, а потом вновь начали смотреть друг на друга волками.
— Так, так, девочки, не ссоримся хотя бы пять минут! — Выступил Костя миротворцем, и его почему-то даже послушались. — Перво наперво давайте уясним что все мы жертвы огромного недоразумения и недопонимания. Можете перед друг-другом не извиняться конечно, но мы с этого момента находимся в одной лодке. Так что мы будем сотрудничать и пытаться научиться друг у друга чему нибудь новому. Ясно?
Девушки, пусть с нажимом, но кивнули. Возможно, Костя был хорошим переговорщиком. А может это Салла-Бренна случайно понизила у девушек критическое мышление и повысила доверие. Кто знает…
Так что перезнакомившись и пожав друг другу руки, насколько это было возможно, Костя перешел к главному блюду. Ему кстати очень понравилось имя рыжей девушки. Аделаида, сокращенно Ада. Такого он не слышал.
— Так вот, у нас для вас небольшой сюрприз. — продолжил Костя — Чтобы познакомиться поближе и знать, на что мы все способны, мы меняемся контрактами…
Глава 12. Чаепитие и игнорирование
Напряженную атмосферу, которая установилась после Костиных слов довольно быстро разорвал дверной звонок. Быстро метнувшаяся к двери Нона, периодически яростно стреляющая взглядом в сторону стола с феями и своей соседкой, вскоре принесла торт, который так хотела недавно поесть, побаловав себя. А сейчас же ей еще больше нужен был живительный сахар, чтобы подавить накопившийся стресс.
На столе быстро оказалось нечто очень сладкое и приготовленное явно с любовью. Довольно просто выглядящий торт, щедро покрытый розовой глазурью и съедобными блестяшками в виде бусинок, которые были сложены в элегантный цветок. А на отрезе же вскрылось, что розовый краситель проник и в корж, сделав его почти одного цвета с глазурью. Ну а крем между ними был таким густым, что слюнки бы потекли у любого.
Наглая Ада посмела попросить себе кусочек. Пусть в душе хозяйка квартиры хотела ее выпроводить, желательно через окно, но она понимала, что могла быть и хуже. Правда сходу девушка не могла подобрать для себя худшей кандидатуры чем та, что развалилась за ее столом, но пообещала, что придумает.
За размеренным поглощением сахара и сошло хоть немного напряжение. Давно не евшая сладкое Нона молотила тортик без остановки, пользуясь своим правом это делать как хозяйка стола. Ада напротив старалась распробовать все досконально, кусочек за кусочком, будто чтобы выгравировать этот вкус в своем мозгу, чтобы с улыбкой вспоминать.
Примерно через полтора съеденных великой силой стресса куска Нона вспомнила, что вообще-то правильнее есть с чаем и предложила, уже с меньшим раздражением, своей вынужденной соседке по кухне. Та сначала отнекивалась, говоря что любит торт без ничего, но на нее так не хорошо посмотрели, что она была вынужденно немного поменять свои взгляды на этот мир.
Так что вскоре рядом с девушками стоял еще и пышущий паром чай. Нона пила его почти не замечая температуры, элегантно оттопырив мизинчик. Ада смотрела на заваренное нечто как на злостного врага и стоически ждала, когда же он остынет, периодически делая редкие и робкие попытки проверить, может ли она его выпить.
Про фей тоже никто не забыл, но таких маленьких чашек у Ноны не водилось, так что она ограничилась лишь очень маленькими кусочками торта, которые все равно по высоте могли достигать груди, так что девушка благоразумно уронила их на бок. Она надеялась, что они смогут сделать себе приборы сами, потому что для таких гостей у нее их тоже не водилось.
Салла-Бренна предложенный ей кусок не дала даже пробовать, видимо лишь из вежливости аннигилировав его каким-то заклинанием, пока никто не видит. На этот поступок Костя лишь хмыкнул.