Флигель, сооружение из цементных блоков, которое выглядело даже старше дома, вызывало бельмо на глазу, но выглядело прочно построенным. Крыша и деревянная дверь были сильно обветрены, но, по всем признакам, всё ещё прочны, а два маленьких окна вдоль боковой стены, выходящей на дорогу, были грязными, но целыми. Массивная куча искусно нарубленных и аккуратно сложенных дров достигала четверти правой внешней стены здания. Рядом с ними стоял толстый пень с торчащим из него топором, лезвие которого глубоко вонзилось в дерево.
Ленни вырулил на подъездную дорожку. Гравий хрустел под его шинами.
Кинни остановился перед домом, когда Ленни отвёл Chevrolet Impala на парковку, и некоторое время сидел, наблюдая за домом. Район был тихим, красивым и настолько далёким от бетона и шума Нью-Йорка, насколько это вообще было возможно. Здесь царила тишина, спокойствие, которого он не испытывал уже давно. Зимой дом обладал внутренним очарованием, но Ленни представлял, что летом он, вероятно, куда красивее. Он всё понял, представил себе Шину, идущую через двор от дома к хозяйственной постройке — такую молодую, какой он её помнил, — не глядя на него, а грациозно шагая мимо, с тем же выражением рассеянной глубокой мысли, которое он видел на её лице так много раз в прошлом. Если бы от него требовалось выразить свои чувства прямо сейчас, Ленни не смог бы этого сделать, так как слишком много противоречивых эмоций вспыхнуло в нём одновременно. Было что-то тревожное в этом месте, где Шина провела свои последние дни, что-то зловещее, и всё же было в нём что-то безмятежное и потустороннее, как будто он отступил назад во времени, чтобы вновь посетить реальность, потерянную так давным-давно, как призрачную империю грёз и далёких воспоминаний.
Ленни вышел из машины и подошёл к внедорожнику Кинни, не сводя глаз с дома.
Шум стеклоподъёмника вывел его из транса.
— Не совсем Манхэттен, — сказал Кинни, — но неплохая маленькая собственность.
— Как вы думаете, что я могу получить за это место?
— Я бы не стал на многое рассчитывать. Рынок стал худшим за последние годы, и у такой собственности есть свои недостатки. Ловчий лес не для всех. Это всего лишь предположение, но я бы сказал, может быть, тысяч сто.
Очевидно, представление Алека Кинни о больших деньгах сильно отличалось от представления Ленни. Сто тысяч долларов могут изменить его жизнь.
— И ещё один момент — сказал адвокат, — не хочу быть грубым, но приоритет нужно отдавать покупателям без ипотеки, чтобы получить чистую прибыль.
— Прибыль, да. Но я не уверен насчёт её чистоты.
Кинни понимающе кивнул.
— Мне нужно на встречу, — сказал он, протягивая маленькое металлическое кольцо с тремя ключами. — Эти открывают обе двери дома, — он нащупал блестящий серебряный ключ. — Другой для замка в пристройке.
Ленни взял ключи. В его руке они ощущались странно. Им там было не место.
— Я хочу дать вам контактные данные и номер телефона. Если со мной что-нибудь случится…
— Почему с вами что-то может случиться?
— На всякий случай, — из бумажника он достал одну из визитных карточек Уолтера. — Никогда не знаешь ведь, правда?
— Это правда, — он взял карточку.
— В любом случае, это тот парень, к которому можно обратиться, если у меня возникнут трудности.
— У вас слабое здоровье?