Я видел каждое его движение, но для стороннего наблюдателя всё происходил на слишком чудовищной скорости. Вот взметается его сияющая из-за напряжения шашка, чудовищная магическая сила концентрируется на клинке, меняется его лицо.
Однако в следующее мгновение все мои сожжённые ментальные каналы резко восстановились. Дух сжёг исключительно старые, повреждённые части контура, которые сильно мешали. Это чем-то напоминало вырезание калённым ножом раковой опухоли. Очень больно, мучительно, в каком-то смысле полезно, но всё равно есть высокий шанс умереть.
Однако то, что заменяло мне кости и другие части тела, этот элемент 105, он оказался превосходным проводником энергии. А на концах этих каналов собиралась чистая мана, из которой я начал собирать свой новый ментальный контур. В какой-то момент я и вовсе ощутил неописуемую эйфорию.
Дав часть своим мечам, я легко отвёл шашку Орлова, затем сразу же зашёл в бок, нанося вторым мечом удар в колено. Затем отшатнулся, снова выпад. Началось истребление. Никакой красоты не было, сражение не выглядело эпичным. Оно… оно пугало своей жестокостью и бесчувственностью.
В сознание Орлова же воцарился страх. Истинный и самый сильный. Не страх смерти, не страх потери, а страх одиночества. Именно одиночества боится каждый. Ты можешь пережить смерть своего близкого, можешь побороть смерть, но одиночество… его страшатся все. И Орлов был один.
Я же продолжал наносить удары. Его род уничтожен, его семья будет в лучшем случае изгнана, а в худшем казнена. Его друзья уже мертвы или скоро умрут. Одним за другим, не останется ничего. А вместе с этим шли и ощущения неполноценности, пустоты. Апатия легла на лицо Орлова, проплывали лучшие годы… столько усилий и всё ради чего? Ради сегодняшней смерти.
Последние два удара отсекли кисти, после чего я вонзил в его сердце меч, начав процесс поглощения. Меня интересовали не столько мысли, сколько полное уничтожение своего врага во всех аспектах. Кровь за кровь. Мне не было его жаль, да и сам Орлов себя не желал. Он прошёл по головам до своего места. И закончил он также, как когда-то закончили его конкуренты.
Последние его мысли являлись мольбой. Мольбой не трогать семью, дать ей сбежать в ту же Норвегию или может даже Британию. Я не хотел давать ему надежды, но кажется в какой-то момент он увидел её в моём разуме. Убивать его жену и детей я не стану, просто не смогу, ведь они не виноваты.