Я оторопело хлопал глазами.
Может, я внезапно опьянел, но этот парень начинал мне нравиться.
Он был искренним, душевным, и делал это не для того, чтобы заслужить мою благосклонность. Я это чувствовал: Денница НА САМОМ деле говорил то, что думал.
— Ну что? — оказывается, он так и стоял с открытой ладонью. — По рукам?
— Денница, я тоже должен извиниться, — я крепко пожал его руку. — Ты — нормальный парень. Зря я о тебе думал плохо.
— Ты знаешь, Макс, — он широко и зубасто улыбнулся. — На самом деле, нет.
Вцепившись в мою ладонь и рванув с нечеловеческой силой, Денница запустил меня по широкой дуге прямо в окно.
Под моей макушкой пролетел столик с напитками, затем раздался оглушительный треск, и окруженный миллионом крошечных безопасно-шестиугольных кусочков стекла, я полетел вниз.
Лететь было этажей сто.
Я уже морально готовился смотреть предсмертный фильм из знаменательных событий собственной жизни, когда ледяной шквал подхватил меня и с силой обрушил на окно этажом ниже.
Ударившись щекой, ладонями и коленями, я продолжил скользить вниз, как сопля — ветер был такой мощный, что буквально вдавливал моё тело в стекло.
Под пиджаком вдруг почувствовалось шевеление: наружу выбралась недовольная Гермиона.
Всё это время василиск мирно дрыхла во внутреннем кармане — чтобы оставить её дома, не шло и речи; а в силу последних треволнений я начисто забыл о ящерке…
Выбравшись ко мне на плечо, она мгновенно оценила обстановку, вцепилась в ткань пиджака и изо всех сил замахала радужными крылышками.
Я испытал острый приступ умиления.
— Спасибо тебе, крошка. Но я слишком тяжелый, так что оставь. Возвращайся к Патриции, скажи, что я её люблю…
Гермиона меня не послушала.
А что самое удивительное, через пару секунд моё скольжение в пропасть прекратилось, и я завис на стекле, как приклеенная к липучке муха.
Ткань пиджака трещала, проймы рукавов больно врезались в подмышки, но василиск буквально держала меня на весу, не давая упасть.
На рефлексию времени не осталось.
Мгновенно оценив стену здания — пустяки, всего-то тридцать пять по десятибальной шкале… я принялся действовать.
— Гермиона, девочка, как бы нам добраться до во-о-он того выступа?
Ящерка удвоила усилия. Я чувствовал, как трепещут её крылышки — одно из них то и дело задевало моё ухо, — и выстрелил рукой в направлении узкого каменного карниза.
Так… Одна точка опоры есть.
Носками ботинок я принялся елозить по гладкому стеклу, чуток зацепился и переместил вторую руку.
Две точки опоры.
Но даже с помощью Гермионы я долго не продержусь: пальцы уже онемели, а ящерка, какой бы сильной она не была, не сможет тащить меня ВВЕРХ. Разве что, слегка замедлить падение.
Отпустить руки и открыть портал?..
Заманчиво.
Но во-первых: я нахожусь в совершенно незнакомом измерении, и чё… Кто его знает, где окажусь.
Во-вторых: я не в курсе, что у них тут бывает за несанкционированное открытие порталов. А лишиться души, даже ненадолго, я как-то не готов.
— Гермиона, — позвал я. — Отцепись от пиджака и помоги мне поднять на карниз ногу.
Коротко облизав мне щеку, она перепорхнула на штанину брюк и принялась тянуть вверх.
Святой Люцифер, благослови её за понятливость!
Носок ботинка прочно встал на карниз. Остальное — дело техники.