Теперь Лори стояла в белых чулках, поясе, таком же бюстгальтере и кипенно-белой короткой комбинации Джини разглядел, как сквозь тонкую ткань просвечивает высокая грудь, а в замысловатых кружевах глубоко вырезанного бюстгальтера тонут темные упругие соски, полумесяцами проступая над кружевной пеной.
Все внутри Джини словно оборвалось. Вожделение с новой силой охватило его, но теперь Джини не произнес ни слова, даже не сделав попытку придвинуться поближе к Лори. Он твердо решил, что раздеваться она должна будет всегда сама. Очевидно, девушке никогда раньше не приходилось делать этого в присутствии мужчин. Что ж, пусть теперь учится.
Лори повернулась к нему спиной и сняла комбинацию, затем ловко расстегнула застежку бюстгальтера. Джини заметил, как умопомрачительно качнулась ее грудь, когда Лори скидывала бюстгальтер. Трусиков на Лори не оказалось, ее округлые, сливочные ягодицы отливали матовым блеском в теплом вечернем свете.
— Ну вот и все, — пожирая ее глазами, с трудом выдохнул Джини. — Разве это так страшно?
Лори медленно повернулась к нему. Протянув к жене руку, Кейлер рванулся было к ней и вдруг застыл как соляной столп. Джини показалось, что его окатили ледяной водой. Дикий ужас охватил Кейлера. Он не мог ни вздохнуть, ни пошевелиться…
Выпучив глаза, Джини уставился на свою супругу.
Да, грудь ее была изумительная, упругая, полная жизненной силы, с крупными розовыми сосками. Но Лори не солгала ему. Она действительно отличалась от других девушек, потому что под великолепной грудью находилась еще одна, напоминающая грудь девушки-подростка. Но и здесь присутствовали такие же восхитительные розовые соски. Ниже располагалась еще одна грудь — совсем уже крошечная, но тем не менее тоже с сосками.
Внутреннюю сторону бедер покрывали целые заросли кудрявых рыжевато-коричневых волос. И эти шерстяные джунгли простирались аж до самого пупка.
Лори стояла перед ним совершенно беспомощная. Она широко раскинула руки, чтобы Кейлер мог хорошенько рассмотреть все ее тело. Лори перестала, наконец, плакать и теперь, гордо приподняв голову, внимательно наблюдала за мужем, словно наслаждалась произведенным эффектом.
— т Ну вот, теперь ты видишь все сам, — усмехнулась она. — Я не такая, как все.
Джини рванулся к своему плащу и отыскал в кармане пачку Сигарет. Нервно сглотнув, он вдруг сообразил, что весь с ног до головы покрылся холодным потом. Его била крупная дрожь.
— Ч-что это? — запинаясь, выдавил Джини, трясущейся рукой вытаскивая сигарету. — Эт-то… какая-то шутка?
Лори пересекла комнату и остановилась у окна.
— А тебя это здорово расстроило? — осведомилась она. — Я имею в виду мою внешность.
Кейлер отвернулся.
— Не знаю, — все еще колеблясь, отозвался он. — Я даже и представить себе не мог, чтобы моя жена…
Лори подошла к мужу и ласково притронулась к его плечу. Джини не мог заставить себя поднять глаза, боясь увидеть вблизи эти многочисленные, отталкивающие бюсты, выросшие под основным, эту жуткую лобковую поросль, смахивающую скорее на шерсть зверя.
— Ну теперь мне все понятно, — печально констатировала девушка. — Ты действительно разочарован. Впрочем, этого и следовало ожидать. Я же предупреждала тебя, что лучше бы ты ничего не знал. Я же не хотела раздеваться, но ты сам настоял. Если бы не твое упрямство, ты никогда бы ничего не узнал.
— Неужели ты думала, что, женившись на тебе, я смог бы всю жизнь прожить без секса? — оторопел Джини.
Кейлер не поверил собственным ушам, но и своим глазам он верить отказывался. Еще минуту назад жизнь казалась Джини сладкой, волшебной сказкой, а теперь она превратилась в какое-то безумное и бессмысленное существование, своей колоритностью напоминающее фильмы ужасов, которые крутят исключительно по ночам, когда все нормальные люди давно спят.
— А почему бы и нет? — откликнулась, наконец, Лори. — Ты же сам мне сказал, что для тебя главное — работа. Все свое время ты проводил бы в конторе или на приемах, а я стала бы твоей неизменной спутницей, целомудренной и неприкосновенной. А сексом заниматься ты смог бы и с любой девушкой, которая пришлась бы тебе по вкусу. Я действительно очень люблю тебя, Джини, и понимаю. Но и ты должен понять меня.
Джини без сил рухнул на стул.