1
В честь совсем отсыревшей погоды Инна решила обнаглеть. И занять не холодный сеновал, а целый дом. Заперто здесь всё на честном слове — и она сама, и вампир еще не то открыть способны. А визита законных хозяев посреди рабочей недели опасаться вряд ли стоит. Могли бы — тут бы и жили. Упрямые пенсионеры на любимых дачах аж до ноября безвылазно сидят. И в марте уже назад возвращаются. Воздухом дышать, на грядках копаться.
Инна бы тоже так с удовольствием. Ну, кроме грядок. А так — деревянный лесной домик, рыбалка, охота, грибы-ягоды. Папа…
Трещат в печке сухие дрова из местного запаса, подсыхают у стенки новые. Если прикрыть глаза, можно на миг представить, что ты вовсе даже не здесь. А последних двух лет не было…
— Инна?
Непроглядная чернь глаз. Впрочем, если в них не смотреть — не утонешь. А со временем привыкнешь.
Что? Ты уже собралась путешествовать в его обществе всю оставшуюся жизнь? Серьезно?
Черт! Шутки одиночества — действительно дурные. Говорят, со временем начнешь ценить даже общество врагов. До подобного Инна еще не дошла. Но и смеяться при таких мыслях уже не тянет.
Навсегда одна. До конца дней. И их будет не так уж много…
— Я помню кое-что…
Вкусно дымящую чашку вампир принял с удовольствием. Теперь греет руки. Только не говорите, что Дети Ночи мерзнут. Может, у них еще и сердце бьется, и кровь по жилам бегает?
— Что там? — поднял он свои черные… «очи».
Инна поспешно отвела взгляд:
— Настой из трав. Не состав, а винегрет — чего только не намешано. Папа научил. А разве ты по запаху не ловишь?
— Как раз состав ловлю, — неожиданно фыркнул вампир… Ярослав. — Но не пропорции и не что за чем сыпали.
— Хочешь, научу? — Инна подкинула голодному огню очередное обреченное полено. Ему осталось еще меньше, чем ей самой.
Да и огонь переживет очередную жертву ненадолго. Иногда охотник погибает вместе с очередной жертвой.
Россыпь оранжевого тепла согрела взгляд. Всё лучше, чем с кровососом в гляделки играть. Даже если он сейчас сыт.
Интересно, дров до утра хватит? Должно.
— Хочу, — Сын Ночи легко поднялся — соскользнул с места. Подошел… подкрался к Инне. — Отдохни, я за печкой присмотрю.
Ладно… спасибо. Не стоять же там и дальше — с малознакомым вампиром за спиной!
Хотя в лесу это Инне ничуть не мешало. Значит, сейчас запоздало психовать — уже глупо и смешно.
Кстати, вот тебе и «вкуса не чувствуют». Или это он друзей угощать собрался? При случае? Или врагов — каким-нибудь новым, усовершенствованным вариантом?
Кстати, вкус Ярослав ощущает… а мысли?
— Ты — телепат?
Держи дырявый карман шире, Инна. Сама-то бы на его месте честно призналась? Добровольно выдала лишнее преимущество? Неизвестно кому? Тоже малознакомому?
— Нет, — старая задвижка печки мягко повернулась.
Всё, теперь будет топиться само.
И понимай слова собеседника, как хочешь сама. Хоть наизнанку выворачивай.
Первый глоток — самый вкусный. И теперь можно удобно усесться на набитом летним сеном старом матраце. Сам матрац — старый, а сено в него натолкано свежее. Обновлено прошедшим летом.
Теперь — наконец-то вытянуть усталые ноги. Много они сегодня бегали… и не только. Нет, пожалуй, лучше их поджать.
Одеяло обернулось удобным коконом. Как ценится самый немудрящий уют, когда становится драгоценной редкостью. А впереди студеная зима. Уже пора привычно откочевать в более теплые края, что ли? Придется.
— Ты говорил, будто что-то вспомнил, — обернулась Инна.