Глава 16
Гоблины появились раньше, чем он ожидал.
Последние лучи солнца исчезли за горизонтом. Топот копыт лошади, что несла гонца с докладом — стих. Уселась пыль, слабо различимая в темноте.
Солдаты раскладывали палатки, подсвечивая себе факелами. Кашевар засыпал в кипящую воду соль, подслеповато отмерив нужное количество в отблесках костра. Моложавый сержант заигрывал с беженкой, хвастаясь трофейным мечом. Крестьянский пацаненок тащил обгорелую доску, чтобы подкинуть в костер.
Бух! Столп искр от шлепнувшейся в костер доски осветил солдата, что менял портянки. Он недовольно нахмурил брови, но кинул пацану медную монетку, наказав притащить больше топлива.
Недалеко от него Пузырь занимался ерундой. Гнул свинцовые тарелки из дома старосты и запихивал в раскалившийся докрасна железный котелок. Рядом с ним стоял бочонок с водой.
Еще больше костров горели по периметру сожженной деревни.
В их танцующем свете десяток солдат копали окоп посреди дороги. Брусчатка, сбитая ногами в камень, поддавалась плохо и один из них, прицепив нож к мушкету, принялся использовать его вместо лома, за что тут же получил оплеуху от командира.
Одновременно с ней, на одном из постов раздался выстрел.
Раскатистым громом он пронесся по лагерю, заставив его на мгновение замереть.
Следом за ним — еще один.
Пронзительный визг в ответ доказывает, что в кого-то он точно попал.
Выхватив факел из крепления, Курт бежит на звуки выстрелов, выкрикивая приказы.
— Ворошите костры! Ворошите и вставайте за ними!
На бегу он срывает навес и швыряет в самый дальний костер. На пару секунд темнеет, плотная мешковина закрывает горящую древесину. Поднимается плотный дым.
Воздух со свистом рассекает первая стрела и втыкается в землю.
Костер трещит, ткань вспыхивает, озаряя пространство вокруг. Грязно-зеленые конечности показываются в отблесках пламени. Вереща, гоблины откатываются от позиций на границу видимости.
В темноте их глаза сверкали, как у зверей. Для несведущих, зрелище десятков и десятков светящихся во тьме глаз было пугающим, но сейчас это давало возможность оценить число тварей.
— Я сказал за костры! За, а не перед ними! — Рявкнул Курт, продолжая подсчитывать гоблинов. Их было слишком много для обычного ночного набега.
Гоблины предпочитали атаковать днем, хотя и во тьме видели лучше, чем люди. Казалось бы, это должно было дать им преимущество…
Но была у ночного зрения и обратная сторона. Гоблины были куда более чувствительны к свету.
Даже человек, что в темноте взглянул на костер, тут же испытывал некоторые проблемы. В его глазах тьма тут же сгущалась, приспособившиеся к темноте зрение — отказывало. И предметы, что он только что различал — вновь смешивались с темнотой.
Гоблинам было еще хуже. Тьма была их другом… но только до первого факела, что слепил их настолько, что делал беспомощными на десятки минут, пока чувствительные глаза не приспособятся к свету.