Глава 9
Я чувствую, как Вован напрягается всем телом. Его сердце начинает колотиться сильнее и ухать в висках.
— Да вот, — усмехаясь, говорит Кузьмич, — думаю, неплохо бы тебе было с матерью пообщаться. А то ведь мало ли как все завтра пройдет.
Он поворачивает голографический монитор и кивает Вове на стул, приглашая присесть. Вован натягивает улыбку и садится.
Хорошо бы, конечно, взять и сжечь этого ублюдка Кузьмича. Оставить дымиться его обгоревший труп и свалить в закат.
Но вот только таким образом я еще больше создам Вове проблем. Нужно попробовать поступить правильно, а это всегда успеется. Да и назад уже дороги нет.
На экране появляется бледное худощавое лицо женщины за пятьдесят. Ее лицо выглядит объемным и кажется, что всерьез смотришь на настоящего человека, а не общаешься с голограммой.
— Сынок, — устало улыбается она.
— Здравствуй, ма. Как ты там? Как себя чувствуешь? — говорит Вова весьма непривычным ласковым тоном.
От моего, а точнее, и Вовиного взгляда не ускользает довольная улыбка Кузьмича.
— Все хорошо, Вовочка. Я очень благодарна твоим друзьям, очень вежливые молодые люди. Но совсем необязательно было переводить меня в клинику для проксима. Мне и в обычной больнице было хорошо.
— Для тебя все самое лучшее, мам, — говорит Вова. — Если есть такая возможность, почему не воспользоваться?
— Я и не знала, сынок, что у тебя есть такие друзья, — понижает голос и говорит шепотом мать, — испугалась сначала, а тут у меня еще и пэку доктор снял. Но теперь вот с тобой поговорила и сразу поняла, что все хорошо. Ты когда приедешь меня навестить?
Вова вздыхает, косится на Кузьмича, тот улыбается еще шире, чуть ли не светится, словно действительно что-то хорошее сделал.
— Думаю, послезавтра смогу, — говорит Вова. — Работы много.
— Ну какая еще работа по выходным? — возмущается мать.
— Да тут дельце одно подвернулось, — отмахивается Вова, а Кузьмич ему показывает жестом, чтобы тот заканчивал разговор.
— Ну ладно, ма, мне бежать пора, — говорит он, — скоро увидимся.
Мать не успевает с ним попрощаться, потому что Кузьмич отключает связь.
— Ну теперь ты убедился, что я не блефую? — улыбается Кузьмич и садится за стол, поворачивая монитор обратно к себе.
— Я и не сомневался, — отвечает Вова.
— Ну и славно, раз так, — лицо Кузьмича снова становится суровым, и он добавляет: — Воспитывать вас надо всех, давно уяснил. Напоминать, где ваше место. Выбивать всю ту малодушную дурь и сопли. Иначе не выйдет из вас нормальных мужиков, — он делает выдох, трет висок, затем спрашивает: — Ну что вы там? Перетерли, решили, как действовать будете?
— Да, — кивает Вова, — все обсудили, выдвигаемся в обед, к семи будем на месте. Казачинские к тому времени как раз подвыпьют, нам только и останется брать. С охраной Армен тоже решил, мы загнали к ним нашего официанта, он все разузнает.
— Хорошо, — улыбается довольно Кузьмич, откидывается на высокую спинку кресла, складывает руки на живот.
Я только хочу отдать Вове приказ, чтобы он попытался уговорить Кузьмича ехать с ними, как он говорит сам:
— А вы, Андрей Кузьмич, с нами не поедете?
В ответ Кузьмич удивленно вскидывает брови и усмехается: