«Нет, как про вас забудешь? Просто проблемы решаем».
Саня выкручивается из своей чудной позы и садится на пол. Замечаю, что на ее руке пэку.
«Ты зачем его надела?! Могут же выследить!» — возмущаюсь я.
— Выследить?! — в тон мне возмущается она. — Хотели бы — уже давно выследили! Да и что мне оставалось делать? Вова забрал свою глушилку и поставил меня перед выбором: или он забирает мой пэку или отдает, но забирает ящик.
«Я надеюсь, ты глупостей не наделала?» — осторожно спрашиваю я, но уже предчувствую ответ, который мне едва ли понравится.
— Какие еще глупости? — раздражается она. — Если тебя интересует, не звонила ли я куда-нибудь, то я звонила! Потому что меня третий день дома нет! Хочешь, чтобы моя мать с ума сошла от волнения?! В розыск подала?!
«Саня, — неодобрительно вздыхаю я, — ну зачем ты это сделала?»
— Нет, ты погляди на него! — хлопает она себя возмущенно по коленям. — Ты что?! Вообще не слушаешь меня? Затем, что меня начнет милиция искать! — потом смягчившись, добавляет: — Не переживай, нас не отследят по звонку. Я ж не дура какая-то. Я ночью выходила и шла до са-а-амой дороги, целый час топала и звонила оттуда. Да и вообще, думаю, никто меня не ищет. Если бы искали, уже бы давно светляки были здесь.
«Очень надеюсь, что ты права, — мрачно отвечаю я. — Но лучше больше не выходите из ангара, еще не хватало, чтобы вас кто-нибудь заметил».
— Рассказывай, как у остальных дела, — резко меняет она тему. — Как там Семен? Партия Прогресса будет его защищать?
— Нет, защищать они не слишком-то спешат. Ну, то есть он в безопасности, но устраивать разборки с партией Света прогрессовцы не собираются. Но, вроде как помогут восстановить пэку и получить статус сверхчеловека.
— Ну, уже неплохо, — деловито тянет она, потом нерешительно, с напускным безразличием спрашивает: — А Вова как?
«Не очень. Нервничает, да и все пошло не совсем по плану. Но сегодня вечером все решится. Как бы там ни было, выход у меня есть. Зависит только, удастся ли нам сделать все правильно и выйти из этого дерьма чистыми или придётся потом и Вовчику уходить в подполье и менять личность».
— Да уж, — вздыхает Санек, — значит, с тем ментом Бессоновым не вышло.
«Вышло, но не так, как я рассчитывал», — отвечаю я.
— Слушай, а если сегодня с Вовой там что-нибудь случиться? — вдруг спрашивает она. — Если его там убьют? Ты ведь, получается, тоже исчезнешь?
«Получается, что так. Но я постараюсь этого не допустить».
— Ну а если вдруг? Как мы тогда узнаем, что вас больше нет? И что нам потом делать?
«Я думал, ты за нас переживаешь, а ты за то, что сидеть здесь придется?», — возмущаюсь я.
— Ну, — смутившись, поджимает она губы, — просто нужно и такой вариант учитывать.