Быстро поняв, что мало чего добьются пустыми разговорами, они решили вернуться в «Храп кабана» надеясь, что Ивейн просто заплутал и теперь ждет их там. Тем более стражниками руководили лично капитан стражи Ричард и его заместитель Мартин, а попадаться им на глаза было бы, по меньшей мере, неразумно. Вернувшись в «Храп кабана» они дождались Громхака и вдвоем отправились на поиски Ивейна, оставив Гилберт в трактире, на случай если тот вдруг вернется (Ивейн почему-то не сомневался, что на этом решении настаивал именно Кремень). Когда орк завершил рассказ, гремлин подошел к окну и слегка отодвинул занавеску. Провожая взглядом патруль из трех стражников, которые нервно озираясь по сторонам, медленно вышагивали по улице, он протянул:
— Время поджимает. К бесу трактир, пойдем сразу к алхимику.
— Мы с вами, — заявил Громхак.
— Даже не думай, — отрезал гремлин. — Вы нашу компанию со стороны то представляете? Мальчишка, гремлин, орк и гном. Мы можем просто пойти гулять под окнами казармы с криками: «Эй, капитан! Ищем приключения на седалище!».
К общему неудовольствию Громхака и Кремня, Ивейн занял сторону гремлина. Вдвоем они привлекут намного меньше внимания. После долгого спора они сошлись на том, что после того, как они вытрясут у алхимика сведения о Крысло, Ивейн и Шип сразу направятся в «Храп кабана» и искать негодяя они будут уже все вместе. Громхак справедливо заметил, что алхимик может и не помнить Крысло или вообще отказаться с ними разговаривать, но Шип заверил его, что он мигом все вспомнит и выложит как миленький. Выйдя на улицу, Кремень и Громхак направились в «Храп кабана» а Ивейн и Шип побрели в сторону квартала гремлинов.
Глава 14
Ивейн попытался было расспросить гремлина о Регате, но постоянно увиливал от разговора и пытался перевести тему.
— Говоришь, вы однажды уже нашли этого поганца и просто отпустили его?
— Угу. До сих пор об этом жалею. А это вешают на дом каждого алхимика? — спросил Ивейн, увидев табличку, висящую на здании, мимо которого они проходили.
Надпись на ней гласила: «ОСТОРОЖНО! АЛХИМИК!». Над буквами, грубо вырезанными на дереве, находился примитивно нарисованный, но довольно красноречивый рисунок, изображающий череп и две скрещенные склянки.
— Нет, только на тех, что могут взлететь на воздух, — хихикнул в ответ гремлин.
Будто подтверждаю его слова, из раскрытого окна дома с табличкой выпрыгнул гремлин. Лохмотья на нем, которые надо полагать когда-то были его одеждой, дымились. Вскочив на ноги, он подбежал к бочке стоящей около дома и нырнул туда с головой. Когда он вылез, отфыркиваясь и отряхиваясь, Ивейн смог разглядеть алхимика. Его одежду (если то, что осталось на нем, можно было назвать одеждой) составлял обгорелый балахон и небольшая шляпа, от которой остались только полы. Гремлин тяжело вздохнул, покопался в кармане балахона и вытащил оттуда чудом уцелевший листок бумаги. Даже не взглянув на Ивейна и Шипа, гремлин начал что-то быстро записывать, негромко бурча себе под нос. Хлопнув себя ладонью по лбу, он засунул листок в карман и забежал обратно в дом.
— А ты еще спрашиваешь, зачем предупреждающие таблички, — хмыкнул Шип, наблюдая за развернувшейся перед ними картиной. — Это хоть как-то поможет случайному доходяге вовремя унести ноги.
— Интересно у него есть лицензия?
— Конечно, у всех тут есть лицензии, — ухмыльнулся гремлин. — От Сальваторе.
Ивейн вдруг почувствовал себя человеком, бегающим между мишенями на стрельбище.