— Оу! — поморщился молодой «высший», отвернув голову и продолжая удерживать строптивую даму.
— Эй! — внезапно, совсем рядом послышался мужской голос, а после прозвучал такой знакомый щелчок, — А ну отпусти её!
Из-за дерева, метрах в пяти, в камуфляжном костюме, как у Шестакова, вышел крепкий детина лет тридцати двух, в резиновых сапогах, бородатый, в синей шапке и с ружьём, два ствола которого были направлены на «сладкую парочку лесных спринтеров».
— Мужик, не дури… Это моя баба! — ляпнул Лёшка первое, что пришло в его голову.
— М? — мыкнула Айвтина и округлила глаза.
— Мне по***! Тётка же просила отпустить! — охотник взглядом намекнул на своё ружьишко, с которым хренушки поспоришь, — Оно заряжено! — бородатый зачем-то для придания угрюмости и без того своему суровому виду, выдвинул нижнюю челюсть вперёд.
Фиг знает, что у этого идиота в башке? — продолжал качать ситуацию Шестаков.
— Ну чё задумался? Ща ноги перебью, — детина в синей шапке начал целиться, — Считаю… раз… два… Бабу отпускай!
Сердце у юного «высшего» готово было выпрыгнуть из груди.
Что-что, а расставаться с жизнью по-глупости, прямо сейчас, он точно не собирался.
— Б***, идиот? — Шестаков ослабил руки и откатился на бок.
— Ща, разберёмся **** кто тут идиот! — мордатый нахмурился.
Айвтина горлицей выпорхнула из объятий юного «высшего» и, отряхиваясь, выпучив глаза, начала крутить головой, то на своего зятька, то на доверчивого «придурка», который её освободил.