— Согласен. Тем более, что и плащ от дождя… — воспрянул духом Зябликов.
— Да-да… И это тоже, — жестом отмахнулся, — Ты не перебивай. Твоя задача подобраться ближе к дому, но так… чтоб ни единая душа, — святоша, процедив сквозь зубы, погрозил помощничку.
— Да понял…
— Понял он… На камеру свою заснимешь фото, видео. Всё, как обычно. Ты же умеешь.
— Да.
— Отправишь послание! Мне. Сюда! — он указал на приложение.
— Ага! Ой… да!
— А я? — послушник встрепенулся.
— А ты, Павел, останешься со мной. Потолковать нам надо, да с отцом Петром связаться.
— Так может, я… с Кириллом? Ну-у-у… мало-ли?
— Нет! — оборвал юнца наставник, — Я всё уже сказал. Опять противишься? — упоротый церковничек вновь почти что зарычал.
— Виновен… Грешен… — молодой, округлив глаза, губами заперебирал… креститься начал.
— Да, полно. Будет тебе, отрок. Не гневи!
Зябликов вылез из машины, накинул капюшон.
— Ну… я пошёл, — историк проверил по карманам гаджет и брелок.
— Ступай-ступай, Кирилл. Ты только нас не закрывай. А ну, приспичит по нужде.
— Да-да.
Тепло и уютно было в небольшом домишке, даже несмотря на майскую непогоду.
— Тебе нравится? — набрав очередное короткое, состоящее из символов, сообщение Твантару, Алексей, почесав щетину на подбородке, подошёл к приоткрытому на лёгкое проветривание окну, вглядываясь в уличную темноту.
Едва слышно было, как шелестя свежей листвой, гулял в кронах деревьев ветер.
— Очень! — завороженным голосом прошептала Айвтина, — Я рада! Теперь у меня есть то, о чём я так долго мечтала, — она в очередной раз опустив слова благодарности в адрес юного высшего, вся так и светилась от счастья.
— Вот и отлично! — развернулся Шестаков, опираясь пятой точкой о подоконник и сложил руки у груди, — Завтра с утра завезём хозяевам дома ключ и в путь. Доберёмся с тобой до Кирова. Там заночуем, сутки на то, чтобы привести себя в порядок. Вещи постираем и, не заезжая домой в Рябинино, махнём сразу в Красновишерск, Ваю… заглянем в убежища…
— Да! — растянулась в клыкастой улыбке тёщенька.
— Пойду-ка я загоню машину во-двор, — Лёшка занавесил окно, — А то, приехали… оставили.
— Иди. Я пока воду вскипячу…
— Добро! — Шестаков накинул куртку, сунул ноги в сапоги, — Я быстро!
Вопреки всем супер-прогнозам, эта майская ночь ничем не могла порадовать никого.
Дул противный, мерзотный, пробирающий до костей холодный влажный ветер, неся с собою морось.
Короткими перебежками, как было велено, срезая маленькими тропками, а порой и переползая через раздвинутые доски в заборах, Зябликов, стараясь не попадаться на глаза деревенским, шёл к своей цели.
Мелкие кусточки, жидкие листочки…
Препод, отодвигая руками ветви, вглядывался в окна домов.
Кто-то уже явно спал. Кто-то слушал музыку.
Во дворах лаяли собаки.
Типичная деревня… коих в России не счесть.
Изредка, заставляя вздрагивать историка от неожиданности, буквально из ниоткуда выпрыгивали, сверкая зелёными и жёлтыми глазищами, да со всех ног неслись наутёк местные хитрецы-коты.