В салоне автомобиля повисла тягучая, вязкая, словно залитое в двигатель старое масло, тишина, но вот шестерёнки застоявшегося механизма с трудом и скрипом снова пришли в движение, и Ангелина протянула:
— Игорь, это ты?
— Верно, — Арес кивнул с едва заметной улыбкой, — Я рад, что ты меня узнала. Думал, годы совсем меня не пощадили… Кстати, того парня, что хлопает глазами слева от тебя, тоже зовут Игорь. Вот кто действительно изменился, но, скорее всего, его ты тоже должна узнать. Никого не напоминает?
Ангелина впилась в лицо Игоря взглядом, внимательно изучая форму подбородка, очертание губ, форму носа, изгиб бровей. В её подрагивающих радужках Лазарев видел своё отражение — отражение удивлённого, а оттого смотревшегося глуповатым парня, не вполне понимающего, что ему нужно делать, а потому — не делающего ровным счётом ничего. Девушка остановила взгляд на волосах Игоря, растрёпанных, непослушных, протянула к ним руку, нерешительно прикоснулась.
— Точь-в-точь как у Кости, — задумчиво пробормотала она, перебирая неаккуратную шевелюру. — А вот глаза…
— Как у тебя, Павла и Прометея, — кивнул Морозов. Едва расслышав последнее имя, Ангелина дёрнулась, словно от пощёчины; мечтательность из её взгляда исчезла, лицо ожесточилось.
— Где он? — голос девушки был наполнен холодом, способным, пожалуй, посоперничать даже со стихией Ареса.
— Не так важно, где именно он находится сейчас, — не меняя тона, ответил Морозов. — Главное — что буквально двадцать минут назад его не было в вашем родовом особняке.
— Я пробыла там? Сколько? Ничего не помню, — призналась Ангелина, с несвойственной благородным дамам непосредственностью потерев затылок.
— Двадцать лет, я же говорил, — покосился на неё Арес. Игорь негромко кашлянул.
— Двадцать три.
Лицо Ангелины замерло. Она поджала губы, посмотрела на Игоря искоса, словно боясь встречаться с ним взглядом, прикрыла глаза. Вздохнула.
— С ума сойти, — наконец пробормотала она, отвернувшись к окну. — Мой муж мёртв, сын — вырос без родителей, а я больше двадцати лет провела в летаргическом сне. И во всём этом виноват мой собственный отец, — она помолчала, наблюдая за проносящимися за окном зданиями. Дорога вильнула, уводя машину в обход города. — Возможно, было бы лучше, если бы я тогда умерла.
Игорь увидел, как мелко задрожали плечи матери, медленно и осторожно поднял руку, мягко притянул девушку к себе, обнял. Ангелина не сопротивлялась, её лицо уткнулось в измятую куртку Игоря, а он сидел и думал о том, что впервые в жизни сжимает в объятиях родную мать.
— Все будет хорошо, — убаюкивающим голосом забормотал он, понимая, что произносит банальнейшие слова в мире, и вместе с тем осознавая, что главное сейчас — это не прекращать говорить. — Мы наконец-то встретились, теперь мы будем вместе, всегда сможем поддержать друг друга…
Лицо матери по-прежнему скрывалось в складках одежды на его груди, а потому Игорь не сразу разобрал, что девушка пробормотала. Он замолк, чуть отстранился и переспросил:
— Что ты сказала?
— Отомстить, — на этот раз чётко произнесла Ангелина, подсжав и без того тонкие губы, — Я сказала, мы обязательно должны отомстить.
Игорь ответил не сразу. Его главной целью было спасение матери; конечно, он тоже ненавидел Прометея за то, что он сделал с его семьёй, и обязательно убил бы его, если бы ему представилась такая возможность, но был ли он готов положить на алтарь мести всю свою жизнь? Уверенности в этом он не испытывал.
Ангелина словно почувствовала колебания сына. Чуть отодвинувшись назад, она вскинула голову и пристально уставилась ему в глаза:
— Почему ты молчишь?
— Потому что не знаю, что мне следует ответить, — не стал кривить душой Игорь. — Знаешь, до последнего года я и понятия не имел о том, какой силой стихии обладаю — думал, всё ограничивается лёгкой одарённостью, что встречается у десятков разных дикарей. Я даже не знал, кто мои родители, ведь с раннего детства меня воспитывал человек, которого я знал, как дядю Сашу.