— Конечно, — ответил ей молодой человек, пребывающий в том возрасте, когда о нем уже начинают говорить, как о мужчине. — Ведь этот артефакт, по слухам, принадлежал Мерлину и, возможно, создан тоже им. Но для полной гарантии мне необходимо быть не далее двух метров — ведь у нее, наверняка, имеется отличный защитный амулет. Но даже с ним я смогу отсюда понять ее поверхностные мысли. Могу попробовать.
— Не стоит, — запретила княжна, — мало ли какой у нее амулет — вдруг как-то сможет определить внешнее воздействие. В Ярославле сядут на рейс еще наши люди, тогда и начнем.
До первой остановки они просидели молча. Марья постоянно прокручивала в голове план, каким образом они получали доступ к знаниям графини Вяземской, которая пошла по стопам отца, работая во внутренней службе безопасности. Выйти на кого-то более знающего, к их сожалению, на данный момент было невозможно, так как все такие люди каким-то невероятным чутьем чувствовали внимание к себе. Пытались они трижды, с двумя помощниками графа и одним непонятным человеком, который только подозревался в тесных контактах со службой. И то, как он легко ушел от расставленной тройной ловушки, лишний раз подтвердило их выводы.
Человек, купленный ими, занимал один из самых малозначимых постов, а подступаться к кому-то, занимающему более высокую должность, не имело смысла. Таким образом при попытке вербовки два их агента были разоблачены. Хорошо, что они никого не знали в лицо, да и память им подправили, используя все тот же Обруч Мерлина.
Ее спутник это время посвятил разглядыванию княжны, мысленно раздевая ее и укладывая на кровать. Воображение у него разыгралось настолько ярко, что не пойди дирижабль на посадку, он оконфузился бы.
Стоянка занимала совсем немного времени — час, только для выхода пассажиров и посадки новых. Центральный стационарный накопитель здесь был недостаточно мощным, поэтому подзарядка дирижабля осуществлялась только это время. Вошел один из их охраны и кивнул, тем самым давая понять, что все идет по плану. После получаса полета девушка оторвалась от своих мыслей, сказав: