Глава 3
Когда я выбрался на крышу, Задница уже скрылся за горизонтом. Над Травяным морем сияла лишь тоненькая ослепительная полоска.
Я вдохнул свежий прохладный воздух…
Да. По сравнению с печью, в которую превратился бункер — извините, госпиталь для драконов, — на улице было ПРОХЛАДНО. Всего градусов сорок.
Руперт храпел.
Собственно, на крыше было больше храпа, чем Руперта.
Развалившись на жесткой каменной плите, словно это была перина из гусиного пуха, разбросав руки и ноги, приоткрыв рот, дракон храпел так, что сотрясалась вся крыша.
Такой храп сам по себе — оружие.
Очевидно, он произрастал и воспитывался в тепличных условиях. Некому было прекратить эти поистине тектонические рулады пинком, ударом локтя под рёбра или подушкой по голове. Его не прерывали щипки и попытки драконоубийства путём болезненного зажимания носа между пальцами — все эти действия обычно отбивают желание храпеть.
Несомненно, этот храп оттачивал мастерство в одиночестве.
Я ему позавидовал.
И как любой нормальный человек, позаботился, чтобы эта кислотная зависть не прожгла дырку в моём животе — путём прерывания сна ближнего своего.
Но так как этим ближним всё же был дракон, я постарался сделать это вежливо — не пиная в бок, а бросив камешек с безопасного расстояния…
— Вернулся?.. — Руперт мгновенно перешел из состояния сна в состояние фонтанирующей энергии. — Почему так долго? Я уже думал, пора заказывать симпатичную урну и небольшую щеточку для праха.
— И конечно, перед этим ответственным делом решил как следует вздремнуть, — заметил я.
Пытаясь изобразить оптимизм, я улыбнулся. Но на душе скреблось целое стадо крылокошей. А ещё оно там гадило…
— Солдат спит — служба идёт, — буркнул Руперт и с хрустом потянулся. — Ну и как там кузина?
Дракон внимательно оглядел меня с ног до головы — словно пересчитывал конечности и изучал на предмет ожогов.
Мне сделалось неуютно.
Интересно: а драконы, после того, как проснутся, сильно голодные?..
— Ты в курсе, что она осталась в себе?
— А в ком она ещё должна быть? В шоколадной рыбе?
Я прикрыл глаза. Бессонница достигла такой степени, когда сознание уже почти воспарило над телом. Я ничего не чувствовал, кроме тяжелого отупения, словно в голове у меня ворочалась пара жерновов. Но скоро — я это знаю по личному опыту — мысли обретут кристальную ясность и быстроту частиц в адронном коллайдере.
Просто сейчас ОСОБЕННО важно помнить, что Руперт, при всех его достоинствах, довольно прямолинеен. И не воспринимает сложные смысловые конструкции.
— Она осталась собой, чувак, — повторил я. В драконьем теле — человеческий дух. Зебрина — не хищник, а всё тот же неуверенный в себе подросток.
Глаза Руперта, как поздний прилив, затопило сочувствие.
— Так ты не в курсе…
— Не в курсе чего?
Руперт нахмурился, а потом с силой втянул носом воздух.
— Это скоро пройдёт. Зебрина не сможет сохранить человеческий разум. Драконья сущность возьмёт своё.