Свет фонаря у входа в парк дрожал. Откуда-то издалека долетали заунывные звуки виолонтубы, и они лишь подзадоривали кошек, которые скребли на душе у констебля Дилби.
На виолонтубе играла местная городская сумасшедшая Глухая Мадлен. Поговаривали, что у нее нет дома, а живет она в старом футляре от контрабаса. Так это, или нет, Джон Дилби не знал. Его больше интересовало другое: как глухая может играть на музыкальном инструменте? К примеру, сам констебль глухотой не страдал, но ему нельзя было доверить даже барабан, в то время как музыка, вырывающаяся из-под смычка и из труб Мадлен, была довольно красивой, хоть и весьма безысходной. А еще в ней ощущалось что-то тревожное, угрожающее, словно предрекающее нечто крайне недоброе и…
— Сэр, сэр… — раздался вдруг рядом тоненький голосок, и от неожиданности констебль подпрыгнул.
В тумане появилось мальчишеское лицо. Бледное и заплаканное.
— Чего тебе? — Констебль Дилби подобрался, устыдившись того, что так перепугался какого-то ребенка.
Мальчик протер крошечным кулачком глаза. Он выглядел таким грустным, что Дилби стало его жалко — в отличие от грубых и жестоких коллег, констебль еще не успел очерстветь и покрыться плесенью в Доме-с-синей-крышей.
— Что стряслось, парень?
— Сэр, я… я потерялся… — жалобно проговорил мальчик. — Пожалуйста-пожалуйста… помогите мне. Я гулял с няней, но ее нигде нет.
— Что? Как это нигде нет? Где ты ее видел в последний раз? — Дилби заозирался по сторонам, словно ожидая, что няня мальчика вдруг выпрыгнет прямо из тумана. Он не заметил, как исказилось лицо ребенка, как едва заметная и совсем недетская усмешка тронула его губы.
— Там, — мальчик ткнул рукой в сторону дома, выходящего окнами на парк. Туман в той стороне был совершенно непроглядным. — Я видел ее там…
— Не бойся, парень, — сказал констебль. — Мы ее найдем. Как зовут твою няню?
— Мисс Бетти. — Мальчик прекратил плакать. — Вы пойдете со мной? Вы поможете найти мисс Бетти?
В душе констебля поселилось нехорошее предчувствие. Ему вдруг показалось, что там, куда указывал мальчик, что-то шевелится. И это явно была не няня.
— Э-э-э… да… — Дилби попытался взять себя в руки. — Конечно, я только…
Идти туда ему совсем не хотелось.
— Пойдемте, сэр. Мисс Бетти… она ищет меня…
— Да-да. — Констебль покачнулся. Ноги будто вросли в тротуар.
— Ну же, сэр… пойдемте…
В глазах мальчика появился злобный и голодный блеск. Но констебль вглядывался в туман, и ничего не замечал.
— Наверное, стоит позвать констебля Доббса, — пробормотал он. — Его сигнальная тумба стоит в парке.
— Нет-нет, сэр, — сказал мальчик. — Не нужно никого звать. Пойдемте… со мной…
— Ну ладно, парень, — неуверенно сказал констебль. — Может, и не нужно его звать…
Дилби не обратил внимания, как возле ворот парка остановился кэб и из него вышел джентльмен с черным саквояжем и зонтиком.
— Ну же, сэр… — продолжил мальчик, и в его голосе появилось нетерпение. — Мне так страшно… Мисс Бетти где-то там… пойдемте…
— Да-да. — Шумно сглотнув, констебль поглядел на ребенка. И похолодел. Глаза мальчика были совершенно черными!
— Ну же, сэр…
Раздающиеся в тумане звуки виолонтубы стали еще более скрежещущими и заунывными.
— Ты… что это ты?..
Сердце Дилби заколотилось, ему стало трудно дышать, и он коснулся дрожащей рукой воротника мундира. Рот мальчика был приоткрыт, и констебль увидел его зубы — острые и треугольные, как в капкане.
— Дилби! — раздалось за спиной констебля, и, вздрогнув, он обернулся. Это был доктор Доу. — С кем вы говорите?