Миранель в задумчивости перебирал туго натянутые нити, прислушиваясь к басовитому звучанию. Ему, можно сказать, повезло – по мере охоты, он неплохо музицировал, хотя и считал это занятие лишь способом скрасить досуг и порадовать друзей. Стремление к красоте у Дивных в крови, особо гордиться тут нечем. Этот маленький талант позволил эльфу выжить на улицах, обеспечив себе пропитание и крышу над головой. Из собратьев мало кто мог заставить себя подарить музыку некогда великой расы грязным двуногим, даже перед лицом голодной смерти. Миранель смог – ему слишком сильно хотелось жить. Он играл не для людей, но для мира вокруг, для холодного ветра и далёких звёзд, лишь в этом находя единственное слабое утешение.
И ведь что самое печальное: был способ выбраться из этой бездны! Обращая в пыль целые нации, люди, казалось, не испытывали неприязни к отдельным их представителям. Любой орк, гном или халфлинг мог получить образование и без проблем устроиться на нормальную работу. Представителей иных рас принимали на должность с не меньшей охотой, чем людей, а иногда и с большей – хорошо повоевав в прошлом, безухие придумали слово "политкорректность"; к тому же во многих областях нелюди справлялись куда лучше: вот недорослики, например, показали себя превосходными педагогами и воспитателями.
Однако Миранель слишком хорошо знал, что представляет собой настоящий, хорошо оплачиваемый труд в этом обществе. Постоянное подчинение – не просто дисциплина, необходимая для поддержания порядка, а унизительное служение самодурам-начальникам, постоянно подчёркивающим свою власть и не терпящим инакомыслия. Подхалимаж и лизоблюдство, необходимые для карьерного роста. Роль винтика в исполинском бездушном механизме. Постоянный страх перед высшим руководством, взявшим на себя роль богов, карающим и милующим на усмотрение. И руководство это – те самые люди, что уже много веков втаптывают в грязь чужую культуру!
Нет! Ни он, Миранель, ни его собратья никогда не пойдут на такое. Играть по переулкам ради ничтожных крох – позор и унижение, но это не пятнает родовую честь, ибо нищета – не порок, а несчастье, которое может постигнуть каждого. Но добровольно признать власть чужаков, которые сами же и загнали эльфов в такое положение… Нет, это слишком большая цена за благополучие. Парень даже не мог вывести свой талант на профессиональный уровень – он скорее вырезал бы себе глаза, чем согласился бы переложить древние песни родного леса на современные попсовые мотивчики. Тысячи Дивных умирали нищими и всеми забытыми, не в силах отказаться от своей гордости, потому что больше у них ничего не осталось.
Одинокая монета упала на дно коробки. Эльф вздрогнул – он ведь даже не слышал шагов прохожего, - и поднял взгляд. Его глаза удивлённо расширились: с металлического кругляша, используемого людьми в качестве денег, ему улыбался сам президент Венго, чьё лицо ежедневно мелькало на огромных стереомониторах в каждом районе города. Юбилейная сотня лиров! Месячный заработок! А ведь он ещё даже не начал играть!!! Миранель поднял голову, намереваясь забыть о гордости и рассыпаться в благодарностях перед щедрым господином… И замер.