Середину зала занимали несколько длинных столов, накрытых белыми скатертями и заваленных инструментами не то знахаря, не то мудреца-отшельника, в уединении постигающего тайны мира: маленькие блестящие ножи и наборы швейных игл, увеличительные стёкла и хитроумные устройства неизвестного назначения, склянки с разноцветными жидкостями и шкатулки с порошками. Особое место занимал массивный агрегат: цилиндрические ёмкости, соединённые витыми трубками, медные краны и гладкие деревянные кожухи. Быть может, это – вершина технологий Падшего народа, однако рыцарь, проходя мимо, удостоил машину лишь мимолётным взглядом.
Дроган остановился в дальнем конце зала, напротив большой, в половину стены, картины: неведомый искусный живописец яркими мазками изобразил цветущий сад, раскидистую яблоню на переднем плане и человека в богатых одеждах вельможи, сидящего под деревом с раскрытой книгой на коленях. Как видно, здешним обитателям не чужда была любовь к искусству.
- Где же ты? – Спросил Беркут в пустоту. – Я победил твоих слуг и заслужил право поговорить с тобой лично.
- Допустим. – Произнёс из-за спины спокойный, задумчивый голос.
Рыцарь повернулся, с трудом подавив инстинктивное желание отпрыгнуть в сторону. До сего дня он был уверен – ни зверь, ни человек не смогут подобраться к нему незамеченными. Однако сейчас Чародей стоял в десяти шагах от Дрогана, и не было рядом ни единого укрытия, откуда он мог бы появиться. Что ж, в состязании с древним, почти всесильным существом не зазорно проиграть даже воину Беркутов.
Чародей был молод – или казался таковым уже много десятилетий. Высокий, атлетично сложенный мужчина, одетый в те же тёмные тона, что и Винсент с Майнусом: тонкая кофта, брюки, ботинки. Чёрные волнистые волосы свободно падали на плечи. Лицо, не особо приметное, не имело ничего общего с тем суровым орлиным профилем, который приписывала колдуну молва. Лишь необычайно бледная кожа да глаза – глубокие, тёмно-синие, затягивающие – выдавали его подлинную сущность.
Дроган склонил голову - сила требует уважения, чему бы она ни служила.
- Чародей. – Полуприветственно - полуутвердительно произнёс он. - Или - мастер Дин?
Губы мужчины тронула тень улыбки, чтобы тут же растаять.
- Пусть будет так. Это ближе к истине. - туманно ответил он.
Чародей двинулся вдоль столов, обходя рыцаря по широкой дуге; он не пытался зайти с тыла, просто рассматривал гостя, как причудливую статую. Двигаясь, колдун не издавал ни единого звука - ни шороха шагов, ни шелеста одежды, как-будто перед Дроганом плыл нематериальный фантом. В каждом движении, в каждом жесте - нечеловеческая грация, на фоне которой даже перерождённые братья ван Тагг казались неуклюжими рубаками. Нечеловеческим был и устремлённый на Беркута взгляд - слишком глубокий, чтобы за пеленой задумчивости можно было прочитать что-то ещё.