Скульд уже ушёл, а король всё смеялся, пока его не начал давить кашель. Но и тогда он продолжал хихикать, вспоминая выражение лица Скульда при этих словах. Мысль о сыне, на которого он рассчитывал больше, чем на себя, утешала и поддерживала его. О силу Карла даже воля Скульда уже не раз разбивалась, как о скалу! Сын должен был сделать то, чего не смог Аскольд: уничтожить, наконец, это чудовище, и зажить по-своему, к чему бы это не вело!
2.
В этот раз Карл в полной мере оправдал надежды короля: Скульд не смог его ни убедить, ни даже слегка поколебать. Карл был слишком молод, уверен в себе и горд, чтобы его можно было запугать возможной местью короля Коля со всеми ирландцами, какие ни есть. Он был согласен, чтобы его гордость стала его надгробным камнем, и считал, что такое надгробие сделает ему честь. О Моргаузе он слушать не желал; Скульд не посмел сознаться, что знал о её порочности, даже он не посмел – и это взбесило его.
- Хочешь спасти её честь? – Карл вызывающе картавил больше обычного, рот его, ещё молодой, полногубый и свежий, но точно такой же жёсткий, как у Скульда, привился презрительно и жестоко. – Покрыть её распутство? Так женись на ней сам! Я готов был пожертвовать собой ради твоей поганой политики, но честь свою я не продам за всё ирландское золото! Ты и так осквернил моё ложе, сунув мне проститутку в постель! Можешь хоть убить меня, и тем замажь глаза своему Колю!
- Если бы на этом острове был ещё один потомок Хлориди, помимо тебя, хоть один, я так и сделал бы! – Не выдержал Скульд. Его душила бессильная злоба, и он потерял всякую осторожность. – Но ты единственный, и в этом наше проклятие! Хочешь убить Моргаузу? Убей! Я глазом не моргну; ничего другого она и не заслуживает! Но не будь идиотом, возьми сначала от неё всё, что можно: приданое и наследника! А потом можно сделать так, чтобы она скончалась родами…Ну, не полный же ты идиот, в конце-то…
- А я и есть полный идиот. – Глаза Карла запылали жёлтым тигриным огнём, и в такие моменты он был по-настоящему страшен; даже маленьким мальчишкой он обращал в бегство противников сильнее и многочисленнее себя, когда глаза его начинали пылать от ярости. – Ты мне сейчас такое предложил, что мне блевануть хочется! Да, я её ненавижу, но я не подонок! А ты… Ты! Холодная, ядовитая гадина, ты!!! Я знаю теперь, кто ты есть… И берегись меня!
- Никогда в жизни я не боялся ничего на свете! – Бестрепетно глядя стальными серыми глазами в тигриные глаза внучатого племянника, холодно сказал Скульд. – Ни нечисти во тьме, ни вражьей угрозы, ни клинка у горла. Многие мне грозили, и все мертвы, а я жив. Ты назвал меня змеёй и сам не понимаешь, сколько в этом правды! Змея, в отличие от тебя, умеет ждать, и нанести один удар, зато смертельный! Лучше бы тебе не угрожать мне, а заняться более приятными делами с молодой женой! Потому, что всё, на что вы пригодны, ты и твой отец – это плодить потомство… Тем более, что даже это у вас плохо получается!
- Кончилось т-твоё время, старик. – Изо всех сил сохраняя контроль над собой – всё же он был старик, и он был дядей короля! – пообещал Карл. – Ты б-больше не будешь мне с-советовать, и к-командовать мною. Что ты с-сделаешь? Убьёшь м-меня?! Тогда тебе придётся убить и отца м-моего, и м-мать. А п-потомство у нас, м-может, и не ахти, но у т-тебя и такого нет!!!
- Да ты и дня не продержишься без моих советов, заика чёртов! – Теперь Скульд орал, едва ли не впервые в жизни, весь побагровев в гневе. – Ты ещё будешь умолять меня, щенок, чтобы я взял всё обратно в свои руки!!!