Глава 4
Глава 4
— Это и есть знаменитая сорокалетняя медовуха? — министр иностранных дел Российской Федерации взвесил в руке массивный серебряный кубок.
Говорил он негромко, но как раз в этот момент во всеобщем застольном разговоре случайно образовалась пауза, и обращённый к Самарину вопрос услышали все. Русский государь-кесарь Иоанн Васильевич с преувеличенной грустью вздохнул:
— Вы, Андрей Дмитриевич, не только назвали обычный сорокалетний ставленый мёд знаменитым, но и оскорбили его, назвав брагой. Медовуха, это и есть медовая брага, что готовится за неделю и пьётся вместо кваса или воды.
— Но сорок лет…
— За этот срок мёды как раз становятся настоящими питными медами. Так уж получилось, что со всеми нашими междоусобицами и войнами за власть готовили их всё меньше и меньше. Сейчас, правда, уже восстановили объёмы, и наши внуки ещё скажут нам спасибо. Но вот этот мёд, что на столе и в вашем кубке, гораздо старше — на прошлой неделе при раскопках на месте старой Рязани нашли погреб с бочками, заложенный до батыева нашествия.
— Не было никакого нашествия, — проворчал император Чингизской Империи. — Напридумывали ужасов.
— Может быть, и не было, — согласился Иоанн Васильевич. — Но вот этот мёд есть, а Рязани нет.
— Так Каракорума*** тоже нет, — сварливо ответил будущий тесть. — Когда-то был, а сейчас развалины. И даже бочек с медами хрен найдёшь.
***Столица Чингисхана и его наследников. Разорён и разрушен в 1388 году. Вновь заселён только после 1585 года. Sic transit gloria mundi!!!***
— Это не мы! Часовню — может быть, но Каракорум точно не мы, — засмеялся Иван Третий.
— Смешно ему, — проворчал татарский император. — Вот отдам те земли за Сонечкой в приданое, и сам над тобой смеяться стану.
— Кстати насчёт приданого, Касим Мухамедович, — вмешался в разговор Андрей Михайлович Самарин. — Вот Сергей Сергеевич изъявил желание выкупить или выменять у тебя кусок степи от Волги и до Алтайских гор. Северную её часть. Она в приданое войдёт и стоит договариваться с Иваном, или за собой оставишь?
— Там же не растёт ничего кроме травы, — удивился Касим. — А ещё дикари верхом на собаках стада кошек пасут.
— На чём и кого пасут? — президент Бунин поперхнулся мёдом. — И зачем они это делают?
— Киргиз-кайсаки на маленьких лошадях овец пасут, — пояснил Самарин. — Но по размерам примерно совпадает.
— У меня в империи нет никаких киргиз-кайсаков! — твёрдо заявил Касим. — Даже булгары теперь татары. И разные там прочие.
— Только жители Казани называют себя казанлык, а не татарами.
— И что? У тебя самого кое-кто называет себя новгородцами, тверичами или вообще литвинами. И что, они теперь не русские что ли? — император Касим в задумчивости почесал жидкую бороду, клинышком свисающую с подбородка, и обратился к президенту Бунину. — А вам, Сергей Сергеевич, те земли для каких надобностей? Нет, не подумайте, мне не жалко, но любопытство гложет.