Постепенно зверолюбы расширяли свои земли, потому что перестали помещаться в одном городе. Светлых тоже становилось больше. Немалый вклад в обе стороны вносили эльфы-странники, оставлявшие после себя по всему миру немало новых потомков. Это, с одной стороны, разбавляло кровь местных, не давая им выродиться. С другой стороны, приносило и новые знания. Да, новые полукровки, помыкавшись в иных краях и всюду встречая, чаще всего, банальную ксенофобию, вскоре переправлялись через океан и примыкали к своим сородичам.
И такие отношения, само собой, привели однажды к очень масштабной войне. Полегло с обеих сторон там народу немало, а сам город, прародина обоих народов, был разрушен. А после, когда решался вопрос о мире и всем таком, было принято решение, что в этом городе никто больше никогда из этих народов жить не будет. И в его окрестностях тоже. Именно неприкосновенность этих территорий будет гарантом взаимной безопасности. Периодически, оба народа будут выделять отряды, контролирующие, чтобы в окрестных джунглях не заселились противники, и уничтожать их, если договор нарушился. А чтобы не пересекаться, оба полуэльфийских народа покинули эти джунгли и разошлись в противоположные стороны. Так, светлые заселили окраину леса на границе саванны, им эта тропическая степь понравилась, особенно толстые деревья, и они принялись ее осваивать, постепенно превращая в искусственную рощу. Как там живут темные, на другом краю леса, Пидзуил особо не интересовался, так что и рассказать не мог.
— А что же этот отшельник? — поинтересовался я. — Он разве не является нарушением этого соглашения? Он же тут типа живет. А раз он может мне как-то помочь моих личиночных заданиях, то логично, что он считается эльфом по местным понятиям?
— Ключевое тут — принадлежность к народу. — охотно ответил бард. — И исторически сложившиеся принципы определения, кто к кому относится. А этот отшельник, он чистокровный эльф, и он странник. В нем течет кровь обоих типов истинных предков, и принято считать… В общем, если в эльфе течет кровь темных,темные его не примут частью светлого народа. И наоборот. Так что обе стороны считают отшельника СВОИМ, и не считает врагом никто. Но и примыкать он сам ни к кому не хочет, а никто и не настаивает. Вот и оставили его в покое.
— А что с ним не так? — поинтересовался я. — В других местах странников вон, вообще по закону гражданами делают. Налогообязанными. Там же ряд плюсов в них.
— Ну, у него сложный характер, и на этом даже можно было бы закончить… — опять как-то туманно ответил Пидзуил.
А дальше ему продолжить не дал возникший прямо из земли стремный зверь. Не вылезший, а вот как… Призванный. У меня гусь так из ниоткуда появляется. Не страшный зверь, а именно что стремный. Первая мысль не «а-а-а-а-а-а-а!!!», а «фу-у-у-у…». Химера какая-то. Крыса ростом с волкодава, шерсть клочками растет, а где ее нет — чешуя. Блестящая, даже словно слизкая какая-то. Да и шерсть тоже словно обхаркали и попытались по-панковски торчком поставить. На кончике хвоста кисточка, но не из шерсти, а из дикобразовых иголок.
И вот эта крыса сделала два шага в нашу сторону, поравнявшись, после чего сначала обнюхала Пидзуила, одобрительно фыркнула и кивнула, а потом обнюхала меня и недовольно, совершенно по свиному, два раза хрюкнула. В ответ на это на обломках ближайшего к нам древнего дома, скинув покров невидимости, возник новый персонаж.