Глава 2. Утраченная цель.
Я видел произошедшее собственными глазами.
Как было написано за тысячи лет до этого дня Милосердной.
Старый улей, что она вручила нам как Дар, давно опустевший и мёртвый, стал дарить мёд на исходе зимы.
Пророчество сбылось. Сегодня мёд застыл. Превратился в камень. Янтарь. Пришло время. Недолог час её возвращения.
Храм готов.
Первый жрец Храма
Бланка Эрбет ощущала себя паучихой, свившей гнездо среди бесконечного кладбища и груд дымящихся костей. Гнездо, вне всякого сомнения, уютное и в данный момент даже вполне безопасное. Но тревога, поселившаяся в сердце, не давала расслабиться.
Она понимала, что зловещее затишье, тяжелой дланью накрывшее Риону, явление временное, более того — скоротечное.
Впрочем, следует быть честной с собой. Паучихой, опасным созданием, таящимся во мраке в ожидании жертвы, Бланка не была. Никакая она не паучиха. Максимум — маленький паучок, напуганный, растерянный, неуверенный и замерший в укромном месте, лишь бы о нем не вспомнили, не заметили, прошли мимо и оставили в покое.
Несколько раз на дню к горлу подкатывал страх, холодил нёбо, и этот холод скатывался вниз, словно ребенок со снежной горки, захватывая внутренности, покрывал изморозью желудок и вызывал приступ тошноты. Чтобы справиться, ей приходилось глубоко дышать носом и до боли сжимать зубы, казалось, что они вот-вот раскрошатся, лопнут осколками, раня язык и щеки. Но дурнота отступала раньше.
Бланка знала, что рискует, но не могла поступить иначе, а потому натянула свою паутину — целых три легких нити, которые она взяла из окружения и приспособила для своих нужд. Довольно эгоистичный поступок и без сомнения жестокий, но у госпожи Эрбет не было выбора.
Она взвалила на себя то, с чем не смогла справиться Лавиани. Лечила Вира. Сойка в тот день сумела лишь удержать жизнь своего ученика, но повреждения оказались слишком обширны и мальчишка так и не пришел в себя, а значит, не мог воспользоваться собственными талантами для восстановления здоровья.
— Ты не поможешь! — Бывшая убийца Ночного Клана не хотела уступать.
— Я попробую... — Бланка не желала втягиваться в долгий спор. — Ему нужна сила, чтобы начать путь обратно, а не упасть на ту сторону. Неужели ты настолько против моего вмешательства?
— Он мне не родной, и я обычно не трясусь над жизнями малознакомых людей. Но в данном случае мальчик полезен для нас, и ему хорошо бы выжить. Твоя же сила... — Сойка покрутила пальцем в воздухе, словно собирая вокруг себя тучи. — Ты сама её не понимаешь. И я не понимаю. Такое себе... как бы не вышло хуже.
— Посмотри на него.
Лавиани, не любившая делать хоть что-то, о чем её просят, набычилась, но все же взглянула на ученика. Вир лежал на кровати, перетянутый бинтами, которые пропитывала кровь из страшной раны, зашитой сойкой суровыми нитками и залитой крепким алкоголем. Походил он на покойника, который уже обеими ногами в могиле, но каким-то чудом все еще не упал в нее окончательно.
— Ну. Смотрю. И что?
— Тебе не кажется, хуже уже не будет? Хуже просто некуда.
Сойка с раздражением поскребла себе шею грязными изломанными ногтями, точно собака, которую одолевают блохи, и произнесла с наигранным сомнением:
— Кто я такая, чтобы бодаться с самой богиней?
— Перестань!
— Гнев? Ну-ну. Не спали оставшиеся огрызки города, рыжая. Чем тебе запал в душу этот юнец?
— Он защищал меня. — И, увидев скептическое лицо собеседницы, добавила: — Этого, ты считаешь, мало? А по мне — больше, чем делал для меня даже отец. Не говоря уже о муже. Тот готов был защищать друзей, любимых псин или свою гнилую честь, но не меня... Вир встал на пути у моих врагов. И я собираюсь ему помочь.
— Надеюсь, ты понимаешь, что подобные действия подвергнут риску всех, кто рядом с тобой. Сулла могут прийти в любой момент, стоит лишь тебе совершить ошибку.
— Сулла приходили из-за того, что я, сама того не зная, создавала брешь на ту сторону. Меняла структуру ткани. Сейчас этого не случится. К тому же у меня есть защита.
— Твои евнухи неспособны защитить даже тухлую курицу! — с презрением фыркнула Лавиани. — Сулла разберут их на кусочки и накормят саранчу.
— Я же сказала, они не придут, — с терпеливой обреченностью уставшей матери ответила ей Бланка. — Я буду осторожна. И Тэо поможет. Его эти существа боятся.