Синхронно с Топкой рванула на второй этаж и принцесса. Просто оттолкнулась и подпрыгнула метра на три-четыре, схватившись руками за подоконник. Затем вторым прыжком взмыла вверх и, проломив окно, оказалась внутри.
Я замялся всего только на мгновение, чтобы убедиться, что мои команды усердно исполняются, а затем тоже побежал обыскивать свой участок. В дом Ворониных я ворвался не через входную дверь, а через открытое окно.
Подпрыгнул, зацепился за подоконник и подтянулся. Окно вело в пустую кухню. Выглядела она по-современному: блестела чистотой и металлическим блеском разнообразного кухонного инвентаря и оборудования.
Я устремился в коридор, чтобы сразу же столкнуться с хозяином дома. Моложавый подтянутый мужчина в стильных очках выскочил из комнаты на двойной звук разбиваемых окон.
Воронина я узнал сразу – оказывается, видел по телевизору, когда ему вручали какую-то премию. Странно, вот пока не посмотрел на его лицо, вспомнить не мог. Как там его роман назывался? «Пивзалив»?
Увидев постороннего человека в доме, модный писатель не растерялся, сразу же запустив мне в голову кружку с остывшим кофе, которую держал в руке.
От кружки я уклонился, а вот кофе залило мою футболку. Ну вот кто пьёт кофе во второй половине дня? Только писатели.
Футболку я, за неимением у Топки стиральной машинки, долго-долго промывал руками.
Я скрипнул зубами.
Держись, мразь литературная, такого я не прощаю.
– Прочь из моего дома! – поначалу грозно окрикнул меня Воронин, но в конце его голос дал петуха.
Понимаю. Страшно, когда кто-то врывается к тебе в дом, правда? На твою территорию, в твою огороженную колючей проволокой крепость, которую ты считал неприступной. Но страх легко замаскировать притворной яростью и гневом, вот как сейчас делаешь это ты, Виктор Воронин.
Ну что, мудак, теперь это личное – вся футболка в кофе.
Призывать Железного Феликса в этой ситуации я посчитал за читерство, и с писателем мы сошлись в рукопашной.
Ну как сошлись… Я метко пнул его в коленку, и этот удар прошёл – мужик пошатнулся. Тогда я решил развить успех и попытался боднуть противника в лицо, но наткнулся на его локоть, который по странной траектории бодро залепил мне по скуле.
Из глаз брызнули звёзды и на мгновение мир поплыл, а я пропустил от Воронина полноценную серию ударов: двоечка в лицо, лоукик в опорную ногу и, когда я зашатался, писатель влепил мне мощнейший уширо с разворота в живот.
Ах, уширо… Любимый удар родной сестры, который мой организм на всю жизнь запомнил по нашим детским дракам. Могучий пинок ногой назад, в который включаются все самые сильные мышцы организма – спинные и ягодичные. По биомеханике похож на конское лягание. Обычно бьётся с разворота в лицо, живот или печень. Это всегда был сестрёнкин последний аргумент в любом споре.
Похоже, Виктор Воронин тоже уважал этот удар.
Все эти ностальгическе мысли промелькнули в моей голове, пока я летел по коридору. Затем моя тушка врезалась в стену, и мысли пропали. Звенело в голове, болел пресс, принявший на себя тяжесть удара.
Ну, сука, ты только подожди, сейчас я оклемаюсь…
Однако, ждать хозяин дома не собирался
– Получи добавку, хуесос, – торжествующе закричал писатель и ринулся в атаку на меня.
Подскочив, он отвёл ногу в футбольном замахе и отвесил мне мощнейший пинок, который я в последний момент заблокировал руками. Принявшие удар предплечья мгновенно онемели, и я понял, что если ничего не сделаю, то он меня тут и забьёт. В голове мелькнула позорная мысль призвать револьвер, но я её отверг, как малодушную и бесчестную.
Я что, не смогу без игровых способностей справиться с этим кумиром книжных червей?
Голова всё ещё кружилась, но какая разница, если я надёжно прислонён к стене. Когда Воронин замахнулся для второго удара, я двумя стопами выбил его опорную ногу, от чего мужчина грузно повалился на пол.
Чтобы прийти в себя и подняться, ему понадобилась буквально пара секунд, но даже такая короткая передышка подарила мне столь нужное время.
Шатаясь и держась за стену, я тоже встал на ноги, понемногу приходя в себя. Правой рукой я лихорадочно вытаскивал складную клюшку из ремня.
– Щас я тебя кончу, – сообщил мне обрётший уверенность в себе хозяин дома.
Он сделал шаг в мою сторону и сразу же получил в одно движение разложившейся клюшкой по ноге.
– Ай, сучёныш, – удивлённо произнёс писатель, делая шаг назад.