Имладрис пришёлся по душе синдар, было решено остановиться здесь на несколько дней. Подготовиться к переходу, приготовить цепи, которыми будут обматывать колёса повозок. Просмотреть тёплую одежду. Пополнить припасы. Лагерь расположился вдоль берега Бруинена. Здесь, в защищённой со всех сторон горами долине лето не спешило уходить. Жаркие дни сменялись прохладными ночами, а вода в многочисленных заводях прогревалась за день так, что по вечерам от неё парило. Путники с удовольствием смыли с себя дорожную пыль и теперь без устали плескались в прозрачных озерцах, и иногда казалось, что синдар только этим и заняты.
— Идёшь купаться? — Эннель смотрела на мужа, склонившегося над очередными записями.
— Боюсь, там сейчас не протолкнуться, — хмыкнул, не отрываясь, Орофер. Он уже третий день подряд изучал нарисованный Сварном проход, пытаясь понять, как лучше пройти.
— Я нашла тихую заводь, там никого нет, — прошептала Эннель, подходя ближе и склоняясь над Орофером. Золотые волосы накрыли бумаги, пряча карты и эскизы. Орофер вздохнул и наконец поднял глаза на жену, улыбнувшись хитринке в её глазах.
— Прекрасная эллет приглашает разделить на двоих эту тихую заводь? — Он притянул её к себе, зарываясь носом в волосы, щекоча дыханием ухо. Эннель дёрнулась и тихо засмеялась:
— Приглашаю. Твои карты могут подождать. — С этими словами она потянула его за собой, на ходу схватив приготовленный мешок, перекидывая его через плечо. Они пробирались между палаток, словно воришки, стащившие чужой каравай. Не хотелось никому попадаться на глаза. Вскоре палатки закончились, и супруги облегчённо вздохнули, оказавшись в густом пролеске.
— Будто опять сбегаем от зорких глаз твоих братьев, — шепнул Орофер, коротко поцеловав Эннель в висок. Она счастливо вздохнула:
— Ты помнишь, как они злились и искали нас по лесу, боясь звать слишком громко, чтобы не рассердить родителей?
— Я помню, как мы прятались в кроне вяза... — Орофер неспешно целовал её шею, спускаясь от мочки уха к ключицам. — И как ты однажды чуть не выдала наше присутствие, слишком громко выразив своё восхищение моими талантами…
Эннель тихо ахнула, когда он сжал в ладони грудь, другой рукой обхватив её за талию и крепче прижав к себе.
— Вот-вот, совсем как тогда, — довольно выдохнул в её губы Орофер.
— Сила твоего желания и сейчас восхищает. — Эннель потёрлась о него бёдрами, вызвав сдавленный стон. — Я слышала от ваниар, что после рождения ребёнка влечение друг к другу ослабевает. — Она опустила руку и положила ладонь на топорщащиеся штаны. — И после этого они ещё говорят, что в Валиноре лучше? Мы для них дикари…
— Дикари, — выдохнул Орофер, резко приподнимая Эннель и впечатывая её в ствол ближайшего дерева. — И жить нам здесь до скончания веков… — Его руки заскользили по ногам, задирая юбки. Эннель шумно дышала, помогая мужу, развязывая шнурки на его одежде.
— Навсегда, — выдохнула она, когда он вошёл в неё, снова и снова вызывая чувство невероятной наполненности и единения. Орофер начал двигаться, ловя губами тихие рваные стоны, покусывая нежную кожу шеи. Эннель отвечала тем же, крепче обхватывая ногами его бёдра, двигаясь навстречу, путаясь в белоснежных волосах, притягивая к себе его голову, кусая губы. Давно уже не отдавалась она ему с такой страстью, такой свободой. Лишённые необходимости сдерживаться, не боясь быть услышанными, они любили друг друга. Его сдавленный глухой полустон-полурычание ещё вибрировал у неё в груди, когда она, откинув голову, громко и протяжно застонала.
— Теперь точно как тогда, — довольно прошептал Орофер, осторожно опуская Эннель и поправляя на ней платье.
— Только прятаться сейчас не от братьев надо, а от сына, — хихикнула Эннель, приглаживая волосы.
— Ты приглашала искупаться? — Орофер выглянул из-за дерева и поманил Эннель.
— Да. — Эннель окинула мужа красноречивым взглядом. — Давно мы не купались вместе.
— Да, считай, со времён Балара, — кивнул Орофер, притягивая к себе жену и легонько целуя в лоб. — Я так соскучился.
— Я тоже. — Она подняла руку и убрала платиновую прядь, упавшую на его глаза. — Я так сильно тебя люблю!
***