Глава 2
Я проснулся.
Эта мысль была настолько ужасной, что мне захотелось в ужасе закричать. В принципе, этим я и занялся, заверещав как резанный. Меня нисколько не пугало, что проснулся я в гробу под землёй, находя это пространство достаточно комфортным для погребения, но был, так сказать, нюанс…
Мне потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя. Нервная система определённо была непривычна к тому, что её владелец ей вообще пользуется, как и я находил её мешающей блаженному статичному существованию за пределами жизни, но делать что-то нужно было. Скажем так — искать компромисс.
Прикрыв глаза, дотронулся рукой до горла, без удивления отметив, что никакой раны и близко не было. Задумался над тем, что делать дальше. Как ни странно, в стрессовых ситуациях вдохновение приходит к людям намного чаще.
Попытался откусить себе язык. Сначала не получалось, но я был непреклонен. В какой-то момент, чувствуя, что близок к цели, услышал в голове очередное ласковое уведомление какой-то портовой роботизированной шлюхи:
Уровень класса «########?#######» повышен!
Нет, на самом деле, это был даже не роботизированный голос. И даже не голос. Словно какое-то странное знание. Но тем не менее — ближайшая ассоциация у меня была именно с портовой роботизированной шлюхой.
И не просто так.
— Фука… — прошипел сквозь зубы, чувствуя, как язык начал медленно, но неотвратимо регенерировать, вызывая не самые приятные ощущения, а кровь, которой я только начал давиться, услужливо либо испарялась в ничто, либо возвращалась обратно в тело — тут ощущения слишком расходились, чтобы сказать точно.
Из глубин души на меня вновь накатила ярость.
Медленно успокоившись, решил пойти от обратного и просто принялся ждать, пока не закончится кислород. Пока лежал, попытался подремать, и даже успешно, но вскоре недовольно проснулся, поняв, что я вновь вижу сны, да и тело уже начинало по чуть-чуть затекать. Мне было плевать на боль и, в целом, на тело, но этот дискомфорт…
Он меня выводил из себя.
Пока рассматривал гроб, против воли погрузился в воспоминания. Хотелось зациклиться на благом несуществовании где-то в нигде, о котором, что парадоксально, у меня множество тёплых воспоминаний, однако, в силу специфики ситуации, не желающие выключаться мозги заработали отнюдь не в том направлении.
Я вспомнил, как жил и любил жить, а потом отправился неожиданно для всей родни и себя на больничную койку.
Поморщился.
Боялся лишний раз палец порезать — настолько цеплялся за жизнь. И я цеплялся до последнего. В конце концов, отправлять себя на тот свет раньше времени — обычный показатель слабости и трусости.
Но это было тогда! Я уже сдох, выполнив свой максимум! Всё! Зачем требовать новых свершений от мертвеца⁈ Мне понравилось на другой стороне. Что миру от меня ещё нужно⁈ Вон, сколько живых в мире, зачем вам уставшие работяги⁈
Рефлексия преследовала меня не слишком долго: мне вновь стало лень думать. Эмоции уже не били в таком ключе, явно намекая на то, что моя психика достаточно быстро адаптируется к ситуации, но легче на душе от этого не становилось. Вскоре же ко мне ещё и пришло осознание, что я тупица.
Всё это время я
Справившись с новым потрясением, прислушался к биению своего сердца. Не билось. Вновь впал в ступор, рефлекторно начав пальцами об деревянный гроб одному знающему всё подсознанию отбивать какую-то мелодию. Потребовалось потратить какое-то время неспешных, ленивых размышлений, которые прерывались небольшим сном, чтобы прийти к выводу, что я могу сам себе запустить или остановить сердце. Это влияло на меня… никак не влияло.
Хотелось бы громко выругаться, но в гробу я ви…
Ах да.