Лезефад не думал. что червоточина закинула его именно в тюрьму для низвергнутых богов. Она была хорошо защищена и изолирована, дабы не дать его обитателям шанса на бегство. Тем не менее, гниющая пространственная лакуна ощущалась точь в точь как Бездна и Лезефад не понимал причины. Понимал лишь, что его положение стало ещё хуже, чем было.
Вспомнив про преследование, бог метнулся в сторону, рассчитывая найти поблизости новый отнорок, как вдруг понял, что больше не ощущает враждебного взгляда. Остановившись, он убедился, что действительно остался один, и нервно рассмеялся. Похоже, что недруг просто не рискнул отправиться за ним в эту вонючую и прогнившую дыру.
Неожиданно лакуна показалась Лезефаду не таким уж и мерзким местом. Да, каждый её атом был пронизан тьмой и разложением, но ничего сверх этого бог иголок больше не замечал. Вероятно, когда-то искривляющееся пространство отщипнуло от Бездны крохотный кусочек и с тех пор он дрейфует здесь, обречённый на бесконечное пожирание самого себя.
Так как угроза миновала, Лезефад вернул себе более привычную тотемную форму и решил немного исследовать лакуну. Дальние тропы мира богов таили в себе множество загадок и даже редчайших существ, однако Лезефад никогда прежде не слышал о чём-то подобном ей. Хотя место явно было порождением тёмной, извратившейся энергии, бог не исключал того, что оно может оказаться для него полезным.
Триллиарды разумных существ в миллионах миров дали жизнь или силы целому сонму богов. И хоть в сознании смертных они обычно воспринимаются запредельно могущественными, на самом деле среди них лишь единицы действительно могли называть себя всесильными. Демиургами.
Сама суть их сил ставила этих немногих на недосягаемую для обычных божеств ступень. Они не просто повелевали природной энергией по своему разумению, но были способны влиять на само Мироздание, манипулируя пространством, временем или даже самим существованием. Большинство из них были древними, первородными, берущими начало из самого Хаоса, но изредка встречались и те, кто сам смог достигнуть подобной силы. Как слышал Лезефад, его обидчик был как раз из их числа. Но вдруг Мироздание решило исправить несправедливость и здесь он найдёт нечто, способное поставить его на одну ступень с настоящими демиургами?
Обуреваемый этой надеждой, Лезефад двинулся в сторону того самого бурления в центре лакуны, полагая, что если тут и есть нечто ценное, то только возле ядра этой аномалии. Хотя он не видел и не ощущал поблизости ничего опасного, всё равно продвигался с заметной осторожностью, невольно поддаваясь гнетущей атмосфере этого порочного места.
В основном, Лезефаду приходилось лететь. Гниющая поверхность лакуны была сплошь покрыта ноздреватыми холмами, странно подёргивающимися в мелких судорогах, и хищно темнеющими оврагами, в которых плескались миазмы. Если тут когда-то и была жизнь, то она давно превратилась в прах и тлен, не оставив после себя и следа. Чёрные капли летящего к потолку вывернутого наизнанку дождя, словно чувствуя присутствие бога, немного отклонялись от обычного курса и пытались приблизиться к нему, но Лезефад старательно их избегал, не желая проверять что случится при контакте со скверной.