Но Айкон почему-то молчал, словно выжидая, когда эмоции поутихнут. Троих троллей Леон покалечил, одного убил, оркам подпалил шкуры, и только после этого все остальные поостыли, бросая непонятные взгляды на хозяина бара. Который с невозмутимым лицом смотрел на все происходящее.
– А знаешь, Человек, я тоже могу думать, и я могу менять души вокруг себя, менять что-то внутри даже самой безнадежной твари. Они ведь боятся только силы, у тебя был камень — они дрожали перед тобой, ты его отдал — они кинулись, как стая шакалов на мясо, не думая о том, что ты и без камня не боялся их. Ты силен разумом, мыслями, и мне хватает мудрости видеть это, Человек, И пускай ты слаб телом, но разум твой победил каждого из здесь присутствовавших. Я уважаю тех, кто не подчиняется законам, написанным слабыми, — неожиданно заговорил нейтральный маг. — Я не буду тебя искать, чтобы убить, как я убивал всех, кто пытался мной управлять, но если ты сам найдешь меня и станешь на моем пути — не обижайся, убью. И тебя, и лепрекона, и даже домашнего эльфа, — строго произнес он. — А теперь идите, они вас не тронут.
– Спасибо, друг, — произнес Данил, и они спешно покинули это место.
* * *
Все произошедшее можно сравнить лишь с танцами перед самым носом медведя в его берлоге, да еще вдобавок зимой разбудив его во время спячки. Попробуйте после такого неторопливо покинуть его берлогу.
Но тут заслуга была Веррле, а именно — его отношения к Айкону: он действительно ни разу не воспользовался своей властью над ним со злыми намереньями, но это, как говорится, дело прошлого... Так что идем дальше.
Гостиница «Хилтон-холл», где за англичанами были закреплены номера. Именно туда Фиолент отволок полутрезвых англичан. А вот полусонных Елену Сергеевну и Владимира Павловича они посадили в самолет и отправили в Петербург. Действие волшебного эля закончилось где-то над Красноярском, и им явно было некомфортно после всего перенесенного. Мало того, что голова раскалывалась, так еще никто ничего не помнил.
– А где мы? — первое, что произнес майор полиции, внезапно протрезвев.
– Ой, как паршиво, — придя в себя, прошептала Елена Сергеевна, схватившись за голову. — Владимир Павлович, чем вы меня напоили, вообще ничего не помню.
– Ох, Леночка, сам ничего не помню, — оглядываясь по сторонам и понимая, что они в самолете, говорил полицейский. — Получается, мы пьяные сели на самолет, уснули и через пару часов пришли в себя.