Тарья снова задумалась, вспоминая, как впервые в годы учения столкнулась в хрониках с тем фактом, что магия во время боя практически не используется, и как сильно это удивило её. Уже позже, основываясь на собственном опыте, она стала понимать, что ведение длительного боя исключительно на магии невозможно потому, что, во-первых, не всегда есть возможность успеть призвать магию, особенно когда все находятся близко друг к другу, а во-вторых, использование стихии для убийства врага отнимает очень много сил. К тому же мало кто сможет убить с помощью магии больше врагов, чем мечом и луком, расходуя равное количество сил. На это способны только самые сильные эльфы. Остальные же редко используют магию во время боя. Обычно её применяют вместе с оружием, иногда усиливая само оружие, иногда посылая заклинания параллельно. А кто-то остается за спинами сражающихся и оттуда направляет свою стихию. Но в основном магию берегут для того, чтобы потом потратить на исцеление раненых и восстановление природы.
— Итак, настало время призвать союзников, — Повелитель окинул совет долгим взглядом. — У нас остались только феи и сильфы. Феррия отпала, Одинора теперь тоже. У лебедичей междоусобицы. И неизвестно, у кого положение хуже — у Феррии, которая уже захвачена, или у Одиноры, которая только идет к этому. Но что за сила движется на неё, пока неизвестно, так ведь?
— Так, Повелитель, пока никаких новостей от лебедичей, — кивнул Тернин.
— Союзников, получается, немного. Феи малопригодны в бою. Боевых заклинательниц среди них гораздо меньше, чем мирных. А сильфов и того меньше.
— Есть ещё гномы, Повелитель, — тихо произнес Элиор.
Лаким усмехнулся.
— Есть ли на свете что-то, что может заставить выйти гнома из недр своих гор, где они чувствуют себя в безопасности, туда, где их ждет противник, внушающий ужас? Враг, которого на первый взгляд невозможно победить! — воскликнул он. — Они посмотрят на обе армии и решат, что победа не за нами…
— Но ведь это не так, — возразил Илландор. — Они ещё не знают про Стража!
— К сожалению, мы тоже ещё ничего о нем не знаем, — грустно сказал Лаким.
— Лерфы, Повелитель, — напомнила Мирион. — Серая раса, недавно пожелавшая отнести себя к светлым. Это их возможность доказать свое решение. Пусть они поддержат нас!
— А они тем более будут руководствоваться тем, кто из нас сильнее. «Переходи на сторону зла, ибо там победа», — стоит сказать им это, и они перейдут, оставив свое решение быть светлыми. Принятое в
— Значит, нужно показать им, что победа у нас, — произнес Элиор, внезапно ясно улыбнувшись.
Тарья тоже едва заметно улыбнулась, вспомнив недавний разговор с Повелителем и Элиором о роли её и её предназначенных в политических играх Танмере.
— Мы должны призвать всех, — вдруг заговорила Дорелея. — Потому что это битва всего нашего мира. Наше дело — поставить все народы перед выбором, а решение пусть будет за ними!
— Ты права! Неспросивший не получит ответа. Надо сделать так, чтобы никто не остался в стороне, — согласно кивнул Повелитель, и все эльфы совета одобрительно склонили головы.
Сенери разбудило тихое ржание единорога. Сколько прошло времени, пока она спала, эльфийка не знала. Ей казалось, что она закрыла глаза несколько столетий назад и всё это время видела какие-то чудные сны. Эдвин тревожно смотрел на вход в пещеру. Сенеренталь приподнялась и прислушалась. В каменном коридоре послышались шаги. Когда они были уже совсем близко, эльфийка встала, подняла крылья за спиной и призвала стихию. Маленький огонек в её ладони рассеял тьму пещеры, и девушка моргнула несколько раз, привыкая к свету.
— Она здесь! — произнес женский голос, и у входа в пещеру возникли двое: девушка и юноша — полная ей противоположность. Его светлая кожа, голубые глаза и темные волосы смотрелись удивительно рядом с загоревшим лицом девушки, её черными глазами и ярко-рыжими косами. Сомнения в том, кто это, не было. Такую древнюю мощную светлую энергию, исходившую от незнакомцев, невозможно было воссоздать искусственно.
— Приветствую вечных и первосозданных, — тихо сказала Сенери, глядя на вошедших.