Лаулон выдернул меч из окровавленного тела оборотня и быстро оглянулся. Однако никто не напал на него со спины, и он воспользовался моментом, чтобы найти глазами Вэрию. И вовремя — эльфийка уже не успевала убежать от летевшей на неё крылатой твари. Лаулон призвал стихию. Предназначенные, следившие за сражением с холма глазами Тарьи, тоже устремили к ней свои силы. Но ни то, ни другое заклинание не успело. Сверху камнем упала драконесса и, сжав виверну в стальных зубах, взмыла высоко в небо. Лаулон бросил девушке выпавший меч. Они ничего не сказали друг другу, но взглядов было достаточно, чтобы вспомнить посреди этого ада о том, что в мире когда-то существовало что-то большее, чем бесконечные встречи мечей и тяжелых булав троллей. Эльф и эльфийка одновременно бросились вперед на уже бежавших к ним новых противников. Горные колдуны были очень проворны: несмотря на свои нелепые конечности, они передвигались невероятно быстро и успевали орудовать несколькими саблями одновременно. Эти многочисленные щупальца, удерживающие по несколько орудий для своего хозяина, принесли смерть многим воинам в ту великую битву.
Вэриа успела послать несколько стрел, пронзая потянувшиеся к ней щупальца, когда не услышала — услышать что-либо в грохоте сражения было невозможно — почувствовала нависшую совсем рядом смерть. Девушка в ужасе обернулась туда, где мгновение назад стоял Лаулон, и не смогла сдержать раздирающий сердце вопль. Эльф потемневшими глазами смотрел на торчащее из груди лезвие, которое по самую рукоять вогнал в спину стоявший неподалеку горный колдун, держа его одним только щупальцем, способным вытягиваться до невероятных размеров. Крик оборвался, когда эльфийка сосредоточила взгляд на убийце кхэлина. Кто достиг его быстрее — выпущенная стрела или сама Вэриа, презревшая собственную безопасность и раскрывшая крылья, колдун не успел понять. Стрела вонзилась в сердце, а эльфийка, опрокинув его на землю, одним взмахом меча отрубила ему голову. Она даже не взглянула в лицо врагу, а тут же метнулась к лежавшему в нескольких метрах Лаулону.
— Я не успею помочь? — спросила она, посмотрев ему в глаза.
Юноша покачал головой и улыбнулся. Вэриа убрала крылья и, резко вскочив на ноги, с отчаянием выпустила подряд несколько стрел. Ни одна из них не пролетела мимо цели, но эльфийку это не обрадовало, она снова, вдруг вспомнив о случившемся, упала на землю рядом с Лаулоном и бессильно опустила лук.
— До встречи на небе, кхэли! — произнес эльф, с трудом поднимая руку.
Девушка коснулась его ладони, и пальцы их переплелись. Она не плакала и ничего не отвечала на прощание кхэлина, только всем своим существом ловила и высекала в памяти эти последние мгновения нежности. Едва заметное пожатье рук — словно уже неживое создание, но тень касалась кожи. Едва ощутимо пальцы его дотронулись до её лица. Она улыбнулась и наклонилась поцеловать в последний раз того, без кого теперь ей предстояло продолжать своё существование. Когда она отстранилась и открыла глаза, эльф был уже мертв.
Вэриа пронзительно посмотрела в бледное лицо, навсегда сохраняя его в своем сердце, потом молниеносным движением подхватила лук и стрелы. Теперь ничто не могло остановить её.
Ксион, закончив колдовать над очередным принесенным раненым, устало опустился в плетёное кресло. Битва началась около восьми часов назад. Сколько она может продлиться? Сколько смогут вытерпеть эльфы и их союзники?
Целителей расположили в небольшом доме на окраине Фиалика, в котором в мирное время располагалось правительственное ведомство. Теперь сюда приносили раненых. Сюда же в помощь были определены Эарлан и Калипсо.
Теперь все трое сидели в маленькой комнате, где иногда сам Повелитель принимал вести от градоправителя Фиалика. Обстановка в комнате была очень светлой и должна была помогать успокоиться, но умиротворение всё не приходило, и вскоре бледно-сиреневые драпировки и белый стол начинали раздражать глаза больше, чем яркие пестрые обивки в безвкусных провинциальных постоялых дворах. Последнее сравнение пришло в голову Эарлану, который единственный из всех троих сталкивался с этим вживую.
Калипсо глубоко ушла в свои мысли. Пожалуй, её одну из всех присутствующих наконец окутывало какое-то странное спокойствие. Оно не заставляло её думать о хорошем, но расставляло все по местам. И осознание того, что всё идет так, как должно было случиться, остужало пыл юной волшебницы, которая рвалась в бой, но получила приказ от родителей не выходить из Фиалика под страхом смерти.
Внезапно за стенами дома раздался грохот. Это было уже совсем близко, и битва, происходившая в нескольких сотнях метров от Фиалика, не могла отозваться здесь так громко. Эарлан подскочил к окну.
— Это воины Агвирон! — воскликнул он.
Глаза Калипсо, полные какой-то самозабвенной радости и торжества, засияли от предвкушения.